С «Лейкой» и блокнотом - [7]

Отец во время войны

Снимки отца продолжают отражать мирную жизнь нашей страны. 5 апреля 1941 г. В.М. Молотов подписывает Договор о дружбе и ненападении между Советским Союзом и Югославией. В мае, как обычно, страна отмечает первомайские праздники, на трибуне присутствуют все члены правительства во главе с И.В. Сталиным, а в июне фашистская Германия нападает на нашу страну без объявления войны.

В своей книге «Завтра газета выходит», посвященной работе редакции газеты «Правда» во время войны, С.Гершберг пишет: «Из работников центрального аппарата редакции в числе самых первых стал военкором фотокорреспондент Михаил Калашников. Насчет его посылки на фронт были большие колебания: Калашников представлял «Правду» на официальных, самых ответственных съемках в Кремле, и в этой роли был незаменим. Но Миша Калашников доказывал, что именно на фронте теперь предстоят самые ответственные съемки. Не было тогда в редакции более оперативного и надежного фотокора, чем Калашников, а снимки из района военных действий требовались немедленно. Решили посылать его на фронт эпизодически, но он пробыл в армии почти три года, до последнего часа своей жизни. Он замечательно раскрылся во время войны – образцово исполнительный, наредкость дисциплинированный, он всегда был на посту, выполняя опасную, трудную работу с той же мужественной простотой, которая отличает истинно храбрых людей, настоящих людей долга. За его внешней строгостью скрывалось отзывчивое сердце, глубокая привязанность и нежность к товарищам, верность в дружбе.»

П.Лидов в газете «Правдист» от 7 ноября 1942 г. пишет: «1 июля 1941 г. мы с М.М. Калашниковым выехали из Москвы на Западный фронт. С тех пор мы почти не разлучались. Вместе были под Оршей и Чериковом, в Рославле и Нелидове, отступали от Смоленска, вступали в освобожденный Можайск. Собственно, нас было трое, так как нельзя умолчать о нашем неизменном водителе А.П. Щебелеве. И если я выполнял в этом экипаже обязанности «штурмана» – разведчика дорог и расположения частей, то Калашникова можно было по праву назвать нашим комиссаром. Он был постоянно обеспокоен тем, чтобы как можно более добросовестно выполнить задание, чтобы всегда двигаться перед и вперед, как можно ближе к передовым позициям. Калашников вставал первым и начинал тормошить нас: он дорожил светлым съемочным временем. Он постоянно поддерживал в нашем коллективе «наступательный дух».

Калашников умеет расположить к себе людей в частях, держится просто, скромно и в то же время с подобающим правдисту достоинством. Многим командирам и политработникам известно его имя, и его часто начинают расспрашивать о его съемках в Кремле.

М.Калашников и П. Лидов.

Калашникова знают в редакциях армейских газет, он очень дружен с фотографами этих редакций тов. Савиным, Аркашевым, Руйковичем и другими. Для них приезд Калашникова – настоящее событие. Они уединяются с ним, и начинаются бесконечные профессиональные разговоры с рассматриванием негативов и аппаратуры. Обычно эти встречи кончаются тем, что Миша привозит в Москву и «устраивает» в «Правде» и «Фронтовой иллюстрации» один-два снимка своего армейского коллеги.

Перед отъездом на фронт Калашников работает целую ночь напролет. Он печатает снимки, чтобы отвезти и подарить их знакомым в тех частях, где мы бываем систематически и имеем прочные привязанности среди боевых командиров. Обычно фоторепортерам говорят: «Знаем мы вашего брата, снимать снимаете, а карточек от вас не дождешься». В этом смысле Калашников – исключение. Он педантично выполняет свои обещания. Я до сих пор вожу в своей сумке пакет для командира артиллерийского полка гвардии майора Гудимова. Калашников снимал его еще в феврале под Гжатском, и с тех пор нам никак не удается встретиться с тов. Гудимовым.

Опасность никогда не останавливает Калашникова. Служебный долг для него – самое главное. В скольких переплетах он побывал! Не раз я ограничивался посещением командного пункта полка или дивизии, а Калашников, оставив меня, уходил вперед, к бойцам передовой линии».

Я просмотрела в подшивке газеты «Правда» все фотографии, сделанные отцом с 1 июля 1941 г. по конец апреля 1944 г., когда отец погиб. Могу сказать, что значительную часть времени он находился по заданию редакции в командировках в действующей армии, отражая все события, происходящие на Западном фронте и Центральном фронте. На его снимках люди, отличившиеся в боевых действиях (снайперы, артиллеристы, летчики, танкисты, подразделения кавалерии), картины передвижения наших войск, мгновения боевых действий, труд медицинских работников в медсанбатах, подбитые фашистские танки, самолеты, трофейные орудия, брошенные немцами при отступлении, разоренные наши города и села. И в то же время – жатва в прифронтовой зоне, подготовка инвентаря к севу в освобожденных, но разоренных селах.

В те дни, когда отец был не на фронте, он снимал людей, работающих для фронта: на н-ск. заводе изготавливали самолеты, оружие, боеприпасы, на н-ск. фабрике изготавливали лыжи, железнодорожники перевозили военные грузы для фронта. Отец фотографировал подготовку резервов Красной армии – обучение молодых бойцов, тренировку лыжников, выпуски руководящего состава войск. Помощь фронту шла из разных концов страны, в том числе из Кабардино-Балкарии, из Тувинской и Монгольской народных республик. Колонна из 21 танка «КВ» была построена на средства советских полярников и передана н-ск. гвардейской части. За время войны было выпущено государством три военных займа. Отец фотографировал митинги на фабриках и заводах в поддержку этих займов.