С.Л.О.Н. Соловецкий лес особого назначения - [30]

Заключенный накануне работал часов двенадцать; придя с работы в роту, он потратил минимум два часа на стояние в очереди за получением хлеба и обеда и на самый обед; потом сушил свою одежду и обувь, или онучи; через час, полтора после обеда начинается вечерняя поверка; на ней он тоже стоит часа два. Лишь после нее он может лечь спать. Но шум и гам кругом не прекращается: кому–нибудь «бьют морду», надзиратели во все горло вызывают наряжаемых на ночную работу, ходят оправляться и разговаривают заключенные. Через несколько часов его поднимают на утреннюю поверку и снова начинается изматывающая силы и нервы канитель с расчетом, «здра» и неизбежною отвратительной руганью надзирателей. Если на Поповом острове командиры рот велят заключенным отвечать «здра» так, «чтобы в Соловках было слышно», то в 13-й роте, на острове Соловки они должны отвечать так, «чтобы было слышно в Кеми». — Чекисты из ИСО всегда заставляли Чернявского ставить священников («длинногривых») в первую шеренгу для того, чтобы они рассчитывались. Кроме них в первую шеренгу для рассчета Чернявским всегда ставились те интеллигенты, в отношении которых было предписание от ОГПУ «держать на строгом режиме и на тяжелых физических работах». Вообще же, чем человек интеллигентнее, чем он чище одет, чем у него лучше манеры, тем он будет несчастнее в заключении, ибо такой заключенный получает в первую очередь, «в морду», и пинки, и матерную брань; таких заставляют выносить ушаты с нечистотами и ставят на самые грязные и унизительные работы.

У входа в 13-ю роту, справа и слева, стоят громадные деревянные ушаты высотою в метра полтора, заменяющие уборную. Заключенный, желающий оправиться, должен об этом заявить дневальному, тот доложит дежурному по роте, а дежурный по роте разрешит итти в «уборную» тогда, когда наберется целая партия желающих. Дневальный ведет их к ушатам и ставит в очередь. Чтобы оправиться, заключенный должен влесть на высокий ушат с положенной на него поперек доской, где он будет оправлять свою нужду на глазах у всех стоящих внизу, выслушивая: «А ну-ка ты, гнилой профессор! Защитник царя — батюшки! Слезай с кадушки пулей! Довольно! Засиделся!» и т. д.

Чтобы вынести такие ушаты, наполненные нечистотами, два человека продевают палку в ушки его и несут на плечах в «центроуборную». Несущие должны спускаться около 100 метров по ступеням собора. Чернявский заставлял (обязательно священников, монахов, ксендзов и наиболее чисто одетых или отличающихся своими манерами интеллигентов) выносить их по несколько раз в день. При этом, чтобы поиздеваться над «барами» и «длинногривыми», он заставлял уголовных преступников толкнуть наполненный до краев ушат, чтобы содержимое расплескалось и попало на впереди идущего; или же учил сбить с ног переднего или заднего из идущих, чтобы потом заставить интеллигентов и священников вытирать пролитое тряпками. Один из таких интеллигентов написал и ухитрился передать начальнику лагерей Эйхмонсу рапорт об этом. В результате, жаловавшийся был отправлен на штрафную командировку «Овсянка» на «загиб».

Словесно ИСО приказывало Чернявскому размещать всех священников, ксендзов, раввинов на нарах, устроенных в бывшем алтаре, — пусть они втихую Богу молятся, - хохотали чекисты. А вместе с духовными лицами ИСО приказывало Чернявскому помещать в алтаре десятка два отпетой «шпаны». Если в 13-й роте таких не оказывалось, то ИСО присылало их специально для этой цели из других рот. «Шпана» это ходила обыкновенно раздетой — в одних кальсонах, только рубашке, а иногда и буквально голыми. Чернявский подстрекал их «банить» по ночам, священников, красть у них вещи, ругаться при них в «Бога» и вообще всячески издеваться над ними. Если кто-нибудь из священников осмеливался жаловаться на них Чернявскому, последний отправлял жалобщика в карцер, а официально писал в рапорте, что такой-то «длинногривый» посажен в карцер за «стукачество» или за «будирование масс».

Беспрерывный в течении круглых суток гам и шум в огромном гулком здании, кощунственная отвратительная ругань, мордобитие, грязь, недоедание, непривычная и непосильная работа, а главное, невыносимые моральные условия, являются причиной многочисленных случаев сумасшествия и самоубийств в 13-й роте.

В 13-ой роте новые заключенные находятся месяца два—три. Затем опасные каэры переводятся в 14-ую роту и в ней находятся годы.

14 Рота. Она помещается в другом бывшем соборе, метрах в ста от 13-й роты, называется «запретной» и служит местом постоянного пребывания заключенных, способных по мнению ИСО к побегу. Главный контингент ее составляют интеллигенты и лица духовного звания; кроме того в ней, в течение нескольких лет, было много туркмен и киргизов. Командиром роты в мое время был некто Сахаров, Владимир Алексеевич, — сам из «каэров», бывший офицер.

Заключенные 14 роты находятся под непрерывным и неослабным надзором командира роты и командиров взводов. Даже в «центроуборную» их водят под конвоем. Они не имеют права выходить на работы вне стен Кремля и работают на самых тяжелых и грязных работах. Из наиболее интеллигентных заключенных 14 роты в 1929 году был организован ассенизационный обоз.