С.Л.О.Н. Соловецкий лес особого назначения - [11]

Коль комсомолка в любви клянется,

Будь осторожен, — расстрел возможен...

Эта песенка поется в кулак, на мотив: «Если красавица в любви клянется...» Она отражает провокаторскую работу секретных сотрудниц ОГПУ. Вот еще один образчик остроумия, за который можно попасть в СЛОН: ...В одну из советских «годовщин» происходит манифестация. Впереди, как всегда идут чекисты, затем длинная вереница различных профсоюзных организаций, комсомольцы, пионеры и т. д. Шествие замыкается ассенизационным обозом: от бочек распространяется свойственный им дух. С балкона партийного комитета секретарь говорит революционную речь, которую он с пафосом заключает восклицанием: «Да здравствует мировая революция!» А из проходящего в этот момент перед балконом ассенизационного обоза раздается громовой ответ: «Ленин умер, но дух его с нами...»

Жертвами английской рабочей делегации, приезжавшей в Россию в 1928 году, является 780 заключенных Харьковской тюрьмы, что на Холодной горе; эти, почему-то еще невыдресерованные, советские граждане сошли с ума: они объявили голодовку и требовали, чтобы английская делегация посетила их тюрьму. Они наивно думали, что английская делегация поможет им отшить пришитые им чекистами дела, или хоть улучшить невыносимые тюремные условия... Английская делегация так и уехала, ничего не узнав ни об их желании, ни об условиях их жизни. А наивных узников с Холодной горы чекисты свезли в «столыпинские» вагоны и дней через пять они все оказались на Поповом острове. Там они от палача Курилки услышали: „Это вам не Бутырская тюрьма! Это вам не Таганка! А это четыре огненные буквы: О...Г...П...У!... Здесь мы вас научим ходить вокруг столба прямо!..

III. ПУТЬ И ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В СЛОН'е. Путь. Дрессура по прибытии. Медицинское освидетельствование. Обыск. Первая работа.

Путь. По мере того, как на перечисленных во второй главе «врагов советской власти» приходят выписки из протоколов заседаний коллегий ОГПУ с короткими «слушали и постановили», заключенные переводятся из подвалов ОГПУ в тюрьмы и потом этапами отправляются в СЛОН.

Мне несколько раз приходилось посещать пересыльные тюрьмы и я видел в каких ужасающих условиях живут там заключенные. В общих камерах, предназначенных на 50 человек, находилось 200-300. Все они лежали вповалку на цементном полу: плотно прижавшись друг к другу. Ни кроватей, ни столов, ни скамей для сидения в камерах не было. Зато всегда имелась большая деревянная кадка, в которую все заключенные «оправлялись». Неимоверная вонь, грязь и предельная скученность!

Отправка из тюрьмы и посадка в вагоны производится обыкновенно ночью. Партия в 500-600 человек ведется к месту погрузки под усиленным конвоем по самым глухим и темным улицам. Родственники отправляемых, ухитрившись узнать об отправке партии, разгоняются чекистами-конвоирами и к вагонам, куда грузят заключенных, совершенно не допускаются. В ожидании погрузки отправляемые стоят в строю в тесном кольце ощетинившихся штыков конвоя. Вокруг разыгрываются душераздирающие сцены. Всем этим женам, матерям, отцам хочется обнять или хоть взглянуть на отправляемых в страшную ссылку дорогих людей. Разгоняемые чекистами, они всетаки выглядывают откуда-нибудь из-за угла, одни плачут, другие крестятся, матери шепчут: «Сыночек, сыночек...»

Заключенных и ссыльных такое множество, что арестанских вагонов под них не хватает и они грузятся в товарные. Эти вагоны, все с тормазными площадками, запираются на глухо. Через каждые два-три вагона идет платформа с пулеметом. На тормазных площадках становятся вооруженные с ног до головы чекисты из конвойных частей ГПУ, и партия отправляется в путь.

Зимой в товарном вагоне неимоверно холодно, так как печи в нем нет; совершенно темно — ни ламп, ни свечей не выдается. Очень грязно, а главное неимоверно тесно, никаких приспособлений для лежания или сидения и заключенным приходится всю дорогу стоять; сесть не могут из-за тесноты: в товарный вагон без нар сажают не менее 60-ти человек. Перед отправкой поезда чекисты бросают в вагон старое, часто дырявое ведро и приказывают оправлятся в него; в пути следования заключенных из вагонов для отправления их естественных надобностей чекисты не выпускают. Таков строжайший приказ ОГПУ.

Вот какие картинки мне приходилось не раз наблюдать; на каком-нибудь полустанке Мурманской жел. дороги, где имеется всего 2-3 человека служащих и, кроме них, никого, чекисты решаются выпустить заключенных для «оправки» и для того, чтобы они могли набрать себе снегу вместо воды. «Вылетай пулей!» — кричат они заключенным. Те, действительно, вылетают пулей, около вагонов оправляются и тут же набирают снегу в кружки, чайники и просто в полу одежды или шапки. Многие заключенные выбрасывают в снег свои кальсоны, в которые они принуждены были оправиться уже в вагоне. «Беспризорные» после этого остаются в одной нательной сорочке.

На дорогу из Петрограда, т. е. по крайней мере на три дня, заключенному выдается около одного килограма черного, полусырого и черствого хлеба и три воблы. Водою заключенные в дорогу совсем не снабжаются. Когда они в пути следования начинают просить у чекистов напиться, те отвечают им: «Дома не напился! Подожди, вот я тебя напою в Соловках!» Если заключенный, доведенный жаждой до отчаяния, начинает настойчиво требовать воды и угрожает жаловаться высшему начальству, то такого заключенного конвоиры начинают бить («банить») После этого другие терпят уже молча.