С куклами к экватору - [8]

Сразу после этого, во время завтрака, произошли два события, которые могли нарушить нормальный ход наших дальнейших гастролей. Карел грыз поджаренный хлеб, сломал при этом зуб и стал шепелявить. Войтека трижды вызывали к телефону поклонницы.

Карлика мы утешали, что тотчас же пойдем с ним к зубному врачу и в Чехословакию он вернется с подлинным бомбейским зубом во рту, а это у нас редкость. Более серьезным нам показался случай с Войтеком. Из Брно он выехал как покоритель сердец областного масштаба, но после первых же нежных слов, сказанных им индийской стюардессе в Рузинском аэропорту, стало ясно, что он будет нашим главным референтом по вопросам международных любовных отношений. Лишь через некоторое время мы поняли, что он далеко не так плох, как кажется. Днем он использовал каждую свободную минуту, чтобы знакомиться с девушками, галантно за ними ухаживал, и верхом всех его нежностей был вопрос, где они живут. А ночью пользовался каждым свободным моментом, чтобы писать открытки по адресам, полученным таким способом на нашей предыдущей остановке, В жаркие бомбейские ночи он писал в Брно, в Бомбей он писал с Цейлона, на Цейлон из Индонезии и так далее, по кругу. В общем был вполне безобиден.

Но со сломанным зубом пришлось повозиться, Мы поехали с Карликом к индийскому зубному врачу, рекомендованному нашими друзьями. Я вообразил, что узнаю тут какую-нибудь тайну восточной медицины, и снова ошибся. Приемная доктора Шиварамамурти помещалась в шумном доме самого шумного района города, пробираться к ней нужно было по запутанным коридорам между ателье для срочного глажения одежды и другими мастерскими, распространявшими самые различные запахи. Кресло, лампы, инструменты оказались такими же, как у нас, и Карлик трусил так же, как дома. На стене висел диплом, влажный и покоробившийся после нескольких сезонов тропических дождей, но в нем было сказано, что доктор Шиварамамурти сдал полагающиеся экзамены и в своем ремесле разбирается. Через час Карлик гордо улыбался, любуясь в зеркале исправленным зубом.

Если бы Войтик не удовлетворялся собиранием экзотических девичьих адресов, а отважился пойти дальше, то, вероятно, тоже убедился бы, что некоторые вещи в общем во всем мире одинаковы.

Утром мы нанесли визит, первый из длинного и приятного ряда таких посещений, в одно из культурных учреждений Бомбея. Bhulabhai Memorial Institute, где работает много прогрессивных деятелей искусства, находится в жилом районе, расположенном у самого моря. Здесь есть библиотека, зал для театральных и балетных представлений, открытая терраса для лекций и многое другое. Имеются небольшие ателье для художников, комнаты для упражнений музыкантов, для репетиций актеров. За пользование помещениями и инструментами вносится небольшая в сущности символическая плата, большая часть расходов покрывается за счет дотации.

Процветающее в институте искусство колеблется между ультрасовременными манекенами, которые мы видели ночью на выставке модных тканей, и звучавшим неподалеку от нее старинным барабаном народных певцов, но здесь это колебание между двумя крайностями называется синтезом. Честные и талантливые художники пытаются объединить обе крайности и привить своему типичному, национальному, то, что особенно громко звучит за границей.

Попытки эти весьма проблематичны, во время нашего путешествия мы сталкивались с ними много раз, собственно повсюду, в каждой стране. Обещаю вам написать об этом подробнее, но не сейчас. Мы еще не освоили толком традиции старого искусства хотя бы Индии, а без этого трудно разобраться в подобных проблемах.

Впрочем, хороший образец древнего искусства нам показали именно в этом институте. Когда мы после посещения ателье вошли в зал, на подмостках выступила пара танцоров с юга, из штата Керала. Мужчина и женщина в роскошных широких костюмах, лица их так сильно накрашены, что походят на жесткие маски. Лицо мужчины густо покрывает зеленая краска, глаза и брови он обвел черными полосами, которые тянутся к вискам, к щекам и подбородку приклеил три полукруга плотной белой бумаги, на голову надел, чуть-чуть набекрень, тяжелую, покрытую украшениями тиару. Контрастом в этой петушиной пестроте была скромная, как у курочки, расцветка одежды женщины и сдержанность ее движений. Ее юбка менее воздушна, чем у мужчины, основной тон лица розовый, то есть более реалистический, только губы, глаза и брови ярко подведены и с носа свисает что-то вроде украшенной драгоценными камнями лапши. Оба босы, на щиколотках у них звенят браслеты..

Танец этого типа называется катхакали, в нем посредством определенных символических движений передается содержание легенды. В данном случае речь шла о божественном богатыре, жена которого мечтала о приснившемся ей цветке. Муж отправляется в джунгли на поиски цветка, там неоднократно вступает в страшные поединки с повелителями леса и наконец возвращается с желанной добычей. Он жестами обещает: буду отважным, всех перебью, вот так и этак расправлюсь с ними! Затем мы видим его встречу в лесу со слоном. Он все изображает сам: движется покачивающейся походкой слона, помахивает кистями рук, приставив их к ушам; льва он изображает, растопырив пальцы обеих рук — это грива. И при каждой встрече герой сначала совсем не героически пугается, затем преодолевает страх, вступает в борьбу и одерживает славную победу.