С крылатыми героями Балтики - [3]
- Есть, - ответил я, прочитав документ. - Очень хорошо, что полк, Балтика, Ленинград, - доложил я с нескрываемой радостью.
- Да, Балтика, Ленинград, - повторил за мною В. П. Иванов, видимо тоже довольный, что предвосхитил мои намерения. - Только сначала поедете в Рузаевку. Там заканчивается формирование. Потом в Ленинград, - добавил он.
- Ясно.
- Для начала вам ясно, остальное будете уяснять на месте, - сказал в заключение Иванов и, пожелав успехов, разрешил идти.
Был на исходе март 1942 года. Время трудное. Советские люди на фронте и в тылу напрягали все свои силы для отпора врагу, уже получившему ряд чувствительных ударов под Ельней, Ленинградом и Тихвином, разгромленному под Москвой в декабре сорок первого.
Гордый сознанием долга, в новой должности, шел я с рюкзаком в руке по Арбату, вдыхая воздух родной Москвы. Я направлялся на Казанский вокзал, чтобы отправиться в Рузаевку, а затем в Ленинград, в ряды его защитников. На улицах Москвы я видел оживленное движение. Пешеходы деловито спешили. У каждого, конечно, свои дела, свои мысли, свои заботы. Но все их маршруты, мысли и дела ощутимо объединялись в одно целое, в один общий путь - к Победе. В могучем единении партии и народа заключался один из самых решающих источников нашей все возраставшей силы.
Вот и вокзал, мой вагон в голове состава. Звонки пробили, и поезд медленно двинулся. С провожавшим меня военврачом 3-го ранга Н. И. Фешиным мы наскоро обнялись. Уже на ходу, подталкиваемый сзади другом, я втиснулся в переполненный тамбур. Николай Иванович, как и я, ожидал нового назначения. Он прибыл с Черного моря, из Севастополя. За короткий срок мы крепко сдружились. Прощаясь, не теряли надежды встретиться на дорогах войны. (И не ошиблись. Мы встретились в авиации КБФ, куда и он вскоре получил назначение.)
Забравшись на верхнюю полку вагона, я собирался поспать. Но сон не шел. Мешали нахлынувшие воспоминания. Они уносили в отчий край, на родную трубчевскую землю Брянщины.
С незапамятных времен стоит наше село Красное на возвышенности, протянувшейся на десятки километров с востока на запад вдоль правого берега Десны. В Красном могилы моих предков. Вспомнился день отъезда из родительского дома полтора года назад, после очередного отпуска. Последние объятия. Трогавшие душу слезы бабушки и матери. По старому русскому обычаю они благословили меня в путь в надежде увидеться через год. Но война помешала. Она разделила нас, как и многих наших соотечественников, линией фронта. В оккупации остались отец, мать, шестнадцатилетняя сестренка Валя, бабушка мать отца.
Взволнованный воспоминаниями, я был полон лютой ненависти к врагу. Людям моего поколения хорошо памятны подобные чувства. Ненависть к захватчикам, любовь к Родине поднимали народ на бой и самоотверженный труд во имя Победы. Советские люди были едины в своей решимости: не может быть места фашистам на нашей земле! Нет и нет!
- Нет! - вырвалось у меня громко и гневно.
- Что с вами? Страшный сон? - услышал я снизу голос полковника.
- Извините. Я не сплю. Брянщину свою вспомнил... - Понимаю, браток... Гитлеровские мерзавцы на нашей земле - временное явление, - продолжал полковник, угадывая мои мысли и будто стараясь утешить... Он ехал на короткую побывку к семье.
- Это точно. Как ни лютует фашист, а тикать ему придется, - отозвался рядовой, потерявший ногу в бою и уволенный "по чистой". Он возвращался из госпиталя домой. В разговор включились и другие спутники по купе. Каждый из них по-своему выразил уверенность в неминуемой гибели захватчиков.
Молодой лейтенант-артиллерист после госпиталя, где находился по ранению, ехал, как и я, на формирование. Он напомнил слова Александра Невского из одноименного кинофильма, выпущенного на экраны еще в 1938 году: "Кто придет к нам с мечом - от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля!" Это было сказано в 1242 году, семьсот лет назад.
"Вот они, советские люди, достойные наследники наших знаменитых предков, думал я. - Всюду узнаются. Единые и непреклонные в решимости отстоять свободу и независимость Родины от врагов, как это всегда было и в прошлом".
В Рузаевку я прибыл под вечер первого апреля 1942 года. Расстояние в 609 километров от Москвы было покрыто за шесть суток. Теперь на это уходит 9 - 12 часов, в зависимости от скорости поезда. То, что сегодня кажется недопустимо медленным, в то время было единственно возможным.
Отметив командировочное удостоверение у дежурного помощника военного коменданта, я отправился в путь. Я мог и не найти полк до наступления темноты. К счастью, мне повезло: встретившийся человек в кожаном реглане и морской шапке-ушанке оказался моим однополчанином! Это был старший лейтенант Красиков. Поняв, в чем дело, он с живейшим участием предложил свои услуги. Категорически отказался от бани, куда шел (однополчане пользовались баней железнодорожников), и охотно взял на себя первые заботы о новом докторе: проводить в штаб, познакомить с обстановкой, накормить, связать с коллегой, которую надлежало сменить, и определить до утра на отдых. Это было то, что надо! Я был очень признателен Михаилу Васильевичу Красикову. Его внимание позволило мне почувствовать себя дома, среди добрых друзей, и вызвало искреннее уважение к человеку, с которым был знаком всего несколько минут.
![Тайна смерти Рудольфа Гесса](/storage/book-covers/4d/4d6da8f9750d58612b837f72aa7d95d89ae626d8.jpg)
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
![Наедине с суровой красотой](/storage/book-covers/d7/d7bbf32bed696521fb2db326341d38bf2d0450f2.jpg)
Карен бежит от проблем в маленькую деревню в горах Колорадо и остается наедине со своими мыслями на фоне красоты и жестокости природы. Когда пожар уничтожает все, что у нее было, она еще сильнее замыкается в себе. Но, пытаясь примирить жажду одиночества с потребностью в обществе, Карен находит путь назад и становится счастливой. Эти вдохновляющие мемуары – дань уважения сорока сезонам, которые автор прожила в горах, а также признание в любви непредсказуемым и прекрасным силам природы.
![Гибель Императорской России](/storage/book-covers/e2/e258409238f40910b169ed317075e55d9d64276d.jpg)
Внук и сын солдата, убежденный монархист, занимавший высшие правительственные посты в последние годы Императорской России, Павел Григорьевич Курлов (1860–1923 гг.) в своих воспоминаниях восстанавливает правдивые факты и дает объективное отношение ко всему происходящему: «Я вижу Россию разоренную, залитую кровью и как бы вычеркнутую из списка не только великих, но и просто цивилизованных государств. Говоря о первой России, я опираюсь на факты и события, участником которых я был в силу своего служебного положения».
![Строки, имена, судьбы...](/storage/book-covers/86/861f9422805f1497e2de2b4fc275e71f4202726d.jpg)
Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.