С крылатыми героями Балтики - [16]
Приютино - бывшая усадьба Алексея Николаевича Оленина - члена Российской Академии наук конца XVIII - начала XIX века. Он был первым директором Публичной библиотеки в Петербурге, а с 1817 года стал президентом Академии художеств. В Приютине бывали А. С. Пушкин, И. А. Крылов, многие известные писатели и художники той поры. Недавно в одном из домов бывшего имения открыт историко-краеведческий музей. Предполагается использовать под музей всю территорию усадьбы, занимавшей в свое время около 750 десятин земли по обеим сторонам речки Лубьи.
Сравнительно небольшой полевого типа аэродром (теперь он распахан и частично застроен) располагался между пятым и шестым километром проходившего через Приютино автомобильного пути знаменитой Дороги жизни.
Она стала теперь частью Зеленого пояса Славы, возведенного вокруг Ленинграда. Бывший передний край обороны обозначен зелеными насаждениями.
Железнодорожная и автомобильная линии Дороги жизни у Приютина расходятся, охватывая бывший здесь аэродром с двух сторон. Со стороны железнодорожного полотна к границе аэродрома вплотную примыкал лесной массив. В нем маскировались самолеты и КП эскадрилий. Командный пункт полка размещался в отдельном усадебном домике с толстыми кирпичными стенами.
Столовая для летчиков и технического состава находилась на первом этаже главного здания. Второй этаж использовался под жилье наземного состава и службы.
Слева от дороги, идущей от усадебного дома на станцию Бернгардовка, в помещении бывшей начальной школы размещался медпункт 8-й авиабазы, обслуживавшей гарнизон. Начальником санслужбы базы был военврач 3-го ранга Сухобоков. Напротив медпункта стояла двухэтажная деревянная вилла. Ее занимали летчики. С ними, по традиции, начатой в Богослове, жил и я.
По обеим сторонам дороги в Бернгардовку возвышались сосны. Воздух был чист и напоен запахом хвои. Из хвои мы делали целебный настой и пили вместо воды. В блокадных условиях это было великолепное средство от цинги.
За железнодорожной линией, недалеко от станции Бернгардовка, находились лазарет авиабазы, аптека и дом отдыха ВВС КБФ.
Во главе лазарета стоял заботливый, старательный и очень скромный доктор Григорий Ефимович Файнберг. В доме отдыха начальствовал энергичный военврач 3-го ранга Сазонов. Отдыхавшие и лечившиеся там авиаторы были обязаны хозяйственной предприимчивости и изобретательности доктора Сазонова, умевшего выращивать и подавать к блокадному столу лук, салат, морковь, редис, огурцы, капусту, свежий картофель.
Несколько позже, осенью 1942 года, рядом с лазаретом и домом отдыха разместилась и лаборатория авиационной медицины (ЛАМ) ВВС КБФ. Ею руководил кандидат медицинских наук Александр Гаврилович Панов. В послевоенные годы он стал доктором медицинских наук, профессором, в течение ряда лет возглавлял кафедру нервных болезней Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова.
Соединение лазарета, аптеки, дома отдыха, лаборатории авиационной медицины в прекрасном лесопарке являлось отличным организационным решением. Это был целый медицинский комбинат. В нем летчики и технический состав находили все, что требовалось: отдых, углубленное исследование организма, квалифицированное лечение. Надо прямо сказать, порой мы направляли в дом отдыха или лазарет с единственной целью - подкормить ослабевшего товарища.
Много сил отдавал организации и работе медицинского блока главный врач ВВС КБФ В. Н. Корнев - бывший начальник медицинской службы авиабазы в период героической обороны Севастополя. Осенью 1942 года он прибыл в Ленинград. Это был хороший организатор, влюбленный в авиацию, ее людей. Авиационные врачи Балтики учились у него, старались подражать его постоянной готовности и редкостному умению сделать для летчика все возможное, а порой, казалось, и невозможное. В. Н. Корнев умело опирался на поддержку командующего ВВС КБФ генерал-лейтенанта авиации М. И. Самохина.
Энергично и ощутимо способствовал организации медицинской службы в авиации на научных основах старший врач-инспектор ВВС ВМФ А. Г. Шишов. Он часто бывал у нас на аэродромах, проводил короткие, хорошо подготовленные и целенаправленные сборы на базе медицинского блока в Бернгардовке, что помогало нам глубже понимать физиологические особенности и психологию летного труда, совершенствоваться в обеспечении боевых действий летчиков.
По инициативе А. Г. Шишова в ВВС ВМФ было принято наименование "авиационный врач" вместо прежнего "старший врач полка". Этим он хотел подчеркнуть специфику задач врача летной части. Не вызывало сомнений: только специально подготовленный для авиации врач мог по-настоящему помогать командованию всесторонне разбираться в причинах летных происшествий, помогать их предупреждать, способствовать уменьшению санитарных и безвозвратных потерь, повышению боеспособности авиачасти.
До Шишова неудачи в основном оценивались, исходя из недостатков материальной части, ошибок в технике пилотирования, тактике воздушного боя. А. Г. Шишов обоснованно доказывал необходимость учитывать и роль личности летчика, его психологические, нервно-эмоциональные и другие индивидуальные особенности, т. е. его "личный фактор". Все это, справедливо отмечал Шишов, может иметь немалое значение в аварийной ситуации, существенно влиять на ее возникновение и ее исход. Такого рода взгляды у авиаторов военных лет встречали понимание и поддержку.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.