С крестом и мушкетом - [3]

В юго-западной части страны, на морском берегу, инфант построил город Вилла-ду-Инфанти, в котором провел всю жизнь. Здесь строились корабли, вычерчивались новые карты, собирались сведения о заморских странах.

Щедрый Энрики, к чьим услугам была казна ордена Христа[4], великим магистром которого он был, приглашал к себе кораблестроителей, картографов, моряков, лоцманов со всей Европы, не считаясь даже с религиозной принадлежностью приглашенных. При жизни Энрики с верфей Сагриша сошла первая каравелла — трехмачтовое судно, отлично маневрирующее, с острыми обводами корпуса и треугольными парусами.

Хотя учителями мореходного дела и кораблестроения в Европе португальцы стали позже, во второй половине XV века, начало этому было положено именно в годы деятельности инфанта Энрики.

Год 1416. Снаряжается первая разведывательная экспедиция за Канарские острова, достигшая страны, на берегу которой «не было ничего, кроме песка».

Год 1434. Щитоносец инфанта Жил Эанниш огибает «страшный мыс Божадор»[5].

Год 1436. Виночерпий инфанта Афонсу Балдая, следуя путем Эанниша, достигает бухты Рио-да-Оро, находящейся в 300 милях к югу от мыса Божадор.

Год 1441. Скромная экспедиция Нунью Триштана, дошедшая до мыса Кабу-Бранку[6], «вернулась с десятью чернокожими мужчинами и женщинами». Появление негров в Португалии резко изменило отношение к затеям инфанта Энрики. Дворяне и купцы наперебой принялись приобретать лицензии на торговлю в Африке. Португалии, страдавшей от малолюдья, нужны были дешевые рабочие руки.

Год 1446. Позорный год в истории Португалии, позорный год в истории европейского колониализма. Лансароти, придворный инфанта, прибывает в приморский город Лагуш с 265 пленниками из Сенегала и на рынке Видерия устраивает первый торг живым двуногим товаром. Очевидец, португальский летописец Азурара, наблюдает жуткие сцены; «Одни, опустив голову, с мокрым от слез лицом, глядели друг на друга; другие очень жалобно стонали и, устремив свои взоры к небу, громко плакали, как бы прося помощи у отца природы… Начали отделять одного от другого, с тем чтобы разбить их на пять равных партий, и пришлось разлучать отцов с сыновьями, мужей с женами, братьев с братьями… И кто бы мог разделить их без великого труда? Ибо как только пленных ставили в какую-нибудь группу, дети, видя, что их отцы попали в другую, изо всех сил вырывались и бросались к ним; матери обхватывали руками своих детей, ложились с ними на землю и принимали удары, совсем не жалея своей плоти, лишь бы только не отпустить от себя детей».

Горожане и крестьяне окрестных деревень, пришедшие посмотреть на диковинных людей, выражали возмущение таким поведением приближенных принца. Не остался безучастным, видимо, и сам Азурара, ибо, вспоминая тот день, он позже напишет: «О небесный отец… Молю тебя, не дай моим слезам смутить мою совесть, ибо меня заставляет плакать из жалости к их страданиям не их религия, а их человеческая природа».

Год 1460. В монастыре Баталья, воздвигнутом на месте битвы у Альжубарроты, появилась еще одна гробница — скончался инфант Энрики. Мореплаватель Дуарти Пашеку Пирейра, современник первых походов в Индию, через пятьдесят лет после смерти принца так оценят его деятельность: «Все эти и другие славные дела… были совершены этим добродетельным принцем, не говоря ой открытии Гвинеи вплоть до Сьерра-Леоне. Мы должны поэтому молить бога за его душу… Выгоды, проистекшие для Португалии, таковы, что король и народ весьма обязаны ему, ибо в открытой им стране находит себе пропитание значительная часть португальского народа, а португальские короли извлекают из торговли большие доходы… Впоследствии эта торговля давала ежегодно три с половиной тысячи и больше рабов, много слоновых бивней, золота, прекрасной хлопчатобумажной ткани и других товаров. Поэтому мы должны молить бога за душу принца Энрики, ибо открытие им этой страны привело к открытию Индии, торговля с которой приносит нам богатство».

Год 1471. Кормчие «уважаемого гражданина Лиссабона» Фернана Гомиша, получившего от короля в аренду монополию на торговлю с Гвинеей, достигают страны, названной Золотым Берегом, и обнаруживают там богатые россыпи золота.

Год 1482. Новый король Португалии — «благородный, весьма выдающийся и могущественный» Жуан II отправляет экспедицию «рыцаря своего двора» Диогу Кана. Диогу Кан первым из португальских мореплавателей начинает ставить в важнейших пунктах африканского побережья каменные падраны — столбы, на которых наносился герб Португалии, имена короля и открывателя, а также дата открытия. Ставит падран мореплаватель и в устье могучей Риу-ду-Падран, ставшей известной Европе позже под названием Конго.

Год 1488. Корабль Бартоломеу Диаша огибает мыс Доброй Надежды, но команда, не выдержав трудностей пути, вынуждает капитана повернуть обратно. В декабре 1488 года, через шестнадцать месяцев и семнадцать дней со дня отплытия, открыв 373 мили побережья Африки, Бартоломеу Диаш бросает якорь в гавани Белей, близ Лиссабона, и, как позже напишет о нем один из португальских авторов XVI века, «можно сказать, что он видел Индию, но, как Моисей в обетованную землю, не вошел в нее».