С гуся — вода - [5]

— Вот именно. Документов вы не предъявили, значит, девочка вам чужая. Ещё неизвестно, где вы её украли.

— Что?!. — взревел Дед. — Да вы понимаете, что говорите?

— Тише, тише… — вмешался участковый. — Никто вас пока не обвиняет. Но вы знаете, сколько в стране каждый год пропадает детей? Десятки, может, и больше. А ваша девочка без документов, значит, её надо проверить по базе данных. Сами же говорили, что её мать без определённого места жительства. А такая запросто могла украсть ребёнка, а потом подкинуть вам.

«Нет у неё никакой матери», — чуть не ляпнул Дед, но вовремя прикусил язык. Один раз признаешься во вранье, потом не очистишься.

Вместо этого он произнёс примирительно:

— Вы скажите, куда надо приехать, мы с Капочкой приедем, и проверяйте по вашей базе, сколько душе угодно.

— У нас предписание, — объявила тощейка, а жирняйка мигом подхватила на руки Капустку со словами:

— Пойдём, детка, отсюда.

— Пусти!.. — визгнула Капустка и вцепилась зубами туда, где под накрашенным тёткиным глазом синел склеротический мешок.

Зубы у Капустки были хоть и молочные, но остренькие, натренированные на яблоках и сырой морковке.

Теперь пришла пора визжать укушенной инспекторше. Она мотала башкой, пытаясь освободить травмированные сусала, но легче было бы оторвать бульдога, чем отчаянную девчонку.

— Дрянь!.. — антипедагогично взвыла ювенальная дама и хлёстко влепила оплеуху озверевшей Капустке.

Тут в дело вмешался Дед.

— Мразь! — в тон противнице рявкнул он и пихнул кулаком в дряблый тёткин живот.

Зря деревенские кумушки грешили на Деда, будто отсидел он коронные восемь лет за убийство, то ли из ревности, то ли просто в пьяной драке. Нигде Дед не сидел, да и драться ему всерьёз не приходилось. Даже сейчас грязнуть ювенальщице в морду рука не поднялась, тем паче, что Дед испугался задеть Капочку. А в следующее мгновение его уже держал участковый, не позволяя не то чтобы драться, но и двигаться.

— Ты умом повредился, кулаками махать?

— На ребёнка руку подняла!.. Убью, паскуду!

— А-а!.. Убивают!

Изо всех действующих лиц самообладания не потеряли только участковый лейтенант и тощая ювеналка. И, конечно, водитель пикапа, который вовсе оставался бездействующим лицом и даже из машины не вышел. Дед и жирняйка орали каждый своё, Капустка умудрялась визжать, не разжимая зубов.

— Уезжайте быстро, — скомандовал полицейский, — а я тут останусь.

Тощая инспекторша оторвала Капустку от окровавленной ряхи своей коллеги. Сразу было видно, что у неё немалый опыт общения с детьми. Капочка могла визжать, бить ногами, но пустить в ход зубы ей не удавалось. Дамы с бьющейся девочкой загрузились в пикап, и тот, фукнув бензиновой вонью, укатил.

— Ну? — спросил участковый. — Охолонул? И чего ты добился, когда в драку полез?

— Пусть ребёнка вернут.

— Кулачищами ты её не вернёшь. У них предписание: ребёнка изъять, а я должен им в этом способствовать, хотя сердце и не лежит. Но приказ есть приказ.

— Не видел я никакого приказа.

— Вот и отлично. Так и запишем, что предписания они не представили, а на слово ты имеешь право не верить.

— Что запишем?

— Думаешь эти, из РОНО, оставят дело так просто? Можешь не сомневаться, они такую телегу накатают, что тебя расстрелять мало покажется. А мы им в противовес свою бумагу сочиним. Только сначала позвоню кое-кому.

Дед медленно приходил в себя, пока ещё не слишком понимая, что ему делать в этой жуткой ситуации. Участковый торопливо набрал номер.

— Алё, Гриша? Слушай, молчи и понимай. Судя по всему, дамы, которых ты везёшь, начнут тебя окучивать, на предмет дачи свидетельских показаний. Уже? Вот видишь, как я кстати. Учти, дело там кляузное, так что замаскируйся под табуретку. Сидел в машине, смотрел в сторону, ничего не видел. Что? Так и есть? Я всегда знал, что ты умница. Ну, будь здоров.

Инспектор убрал телефон и, повеселев, сказал:

— Тут у нас порядок, теперь пошли объяснительную писать.

— Плевал я на объяснительную, скажите, как мне внучку вернуть.

— Валяй, плюй, если охота. Только учти, если ты после сегодняшнего рукоприкладства хотя бы на пятнадцать суток загремишь, то с девочкой можешь распрощаться, никто ребёнка дебоширу не доверит.

Дед вздохнул и поплёлся в дом вслед за милиционером. Следовало бы сказать: «за полицейским», но у Деда не получалось выговорить это слово применительно к участковому.

В доме лейтенант расположился за столом, достал из планшета лист бумаги, принялся писать, время от времени приговаривая вслух:

— …двадцать седьмого августа сего года… Год у нас сей? — значит, так и запишем: сего года. Ко мне приехали работники РОНО Мадарась Н. Б. и Степанова К. М. Не предъявив никаких документов, они объявили, что забирают живущего у меня ребёнка. — Документов на девочку у вас нет, так что пусть будет просто ребёнок. — Не слушая моих возражений, Мадарась Н. Б. схватила ребёнка… — так и напишем: «схватила»… — и хотела унести в машину, а когда девочка начала сопротивляться, грубо обругала её и ударила по лицу. — Всё правильно?

— Так, — кивнул Дед.

— …увидав, факт избиения, я грубо обругал Мадарась Н. Б. и хотел забрать у неё девочку, но был остановлен участковым инспектором полиции лейтенантом Зацепиным.