С днем рождения, турок! - [8]

Он откашлялся и вновь заговорил более внятно:

— Личные сведения об Ахмеде Хамуле у вас наверняка имеются, поэтому не будем тратить время на их повторение… Итак, Хамул был найден в прошлую пятницу в районе вокзала мертвым, с ножом в спине. Вечером его обнаружила на заднем дворе женщина, живущая в этом доме, когда подходила к мусорному баку. Хамул проживал вместе со своей женой и ее семейством в течение десяти лет. Работал на маленькой фабрике по производству электроприборов. Мы опросили всех жильцов дома, возле которого был найден труп, но ничего не смогли выяснить.

Рассказ был кратким и, конечно, неполным.

— Очень сожалею, но мне нечего больше добавить к тому, что уже сказал.

Меня с самого начала удивила готовность Футта, учитывая его положение, предоставить мне эту, хотя и далеко не полную, информацию, да еще в столь вежливой форме. Может быть, он получил указания быть предупредительным с представителями турецкого посольства?

Я поспешил задать вопросы, в надежде получить информацию, которую он скрыл от меня.

— Меня интересует название улицы, где произошло убийство, номер дома, название фабрики, где он работал, когда, по свидетельству врачей, наступила смерть и в каком направлении идут расследования?

Как и следовало ожидать, он уклонился от ответов:

— Зачем вам, собственно, знать все это? Вы, конечно, понимаете, что мы не даем подобную информацию всем желающим…

— Секретные службы моего государства имеют веские основания подозревать, что Ахмед Хамул пал жертвой левоэкстремистских элементов, которые, бежав из Турции, нашли здесь нелегальное убежище. Я вынужден воздержаться от дальнейших объяснений ввиду строгой секретности этого дела, а кроме того, не уполномочен делиться сведениями, которыми владею.

Сработало!

— Ну, это совсем другое дело. Извините, я, конечно, этого не знал. Для нас это обычное криминальное или бытовое убийство, какие случаются ежедневно, понимаете?

Я все понял и начал входить во вкус. Вынул карандаш и блокнот, откинулся в кресле, приняв строгий вид. Футт стал искать нужную папку.

— У вас есть чем писать?.. Хорошо. Улица Зумпфрайнерштрассе, 24. Название фабрики — «Фукс и сыновья. Производство электроприборов». Записали? Хорошо. По свидетельству врачей, смерть наступила мгновенно. Время смерти — около восьми часов вечера… По поводу наших предположений о причинах смерти… должен, к сожалению, признать… Тут вы нас опередили…

Этого мне было достаточно. По-видимому, он действительно больше ничего не знал. Я поднялся, сунул блокнот и карандаш обратно в карман и сделал шаг в сторону письменного стола Футта. Он также поднялся. Мы обменялись рукопожатиями.

— Большое спасибо, господин комиссар. Если возникнут вопросы, позволю себе вновь обратиться к вам. Вы мне очень помогли.

Мы пожелали друг другу всего доброго, и я покинул комиссара вместе с его запечатленной на календаре овчаркой. Было восемнадцать часов. Коридор заполнился служащими, покидающими рабочие места. Слева у лестницы находилась диспетчерская, в которой дежурила броская блондинка, явно ошибившаяся в выборе нужного размера униформы. Все еще находясь в роли важной персоны, делегированной турецким посольством, я на минуту задержался, бросив на нее вызывающе дерзкий взгляд. Она пренебрежительно посмотрела в мою сторону.

— Ну что, Аладдин, посеял на базаре свою волшебную лампу?

В самом начале своей карьеры частного детектива я напечатал целую коллекцию визитных карточек, полагая, что при таком роде деятельности это необходимо. Я почти никогда не пользуюсь ими, но всегда имею их при себе. Сейчас такой случай представился. Я вынул из бумажника визитку с надписью: «КЕМАЛЬ КАЯНКАЯ — ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ», небрежно бросил на стойку перед блондинкой и буркнул:

— Передайте это комиссару Футту, когда он будет проходить мимо, или отнесите в его кабинет.

— Будет сделано, — с полным безразличием ответила она.

Не знаю, правильно ли я поступил, но я не мог отказать себе в удовольствии, представляя выражение лица Футта, когда он получит мою визитку.

Я спустился по лестнице, заглянул к Нели, чтобы сообщить ему, что его, вероятно, ждет дисциплинарное взыскание, и вышел на улицу.

На улице, как всегда в конце рабочего дня, царило оживление. У меня не было никакого желания толкаться в толпе, и я заскочил в ближайшую пивную. Сидя за кружкой пива, я думал, что делать дальше, но мой желудок взбунтовался и потребовал на время прекратить размышления. Я решил пойти домой, где в холодильнике у меня оставались три или четыре котлеты. До дому было далеко, и у меня хватило бы времени обдумать дальнейшие шаги.

ГЛАВА 4

«ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЕМ ТЕБЯ, ВОНЮЧИЙ ТУРОК, ЗАБУДЬ ОБ АХМЕДЕ ХАМУЛЕ!»

Я поднес листок ближе к лампе. Обычная белая писчая бумага. Что-то другое меня бы сильно удивило. Эти парни явно второпях пришпандорили записку к моему почтовому ящику. Текст не отличался большой фантазией. А собственно говоря, такие послания и не должны отличаться особой изобретательностью.

В кухне я прикрепил записку кнопкой над плитой. Для наглядности. Потом вынул из холодильника упаковку котлет, бросил их на сковороду, открыл банку зеленого горошка и высыпал его туда же. Буквы послания были вырезаны из газетных заголовков и наклеены на бумагу. Я думал, что такое бывает только в кино, и не знал, игнорировать предупреждение или принять его всерьез. Схватив ключ от квартиры, я быстро спустился вниз и сбегал за угол к газетному киоску, чтобы купить кипу свежих, самые популярные газет. По дороге я просмотрел пару страниц: буквы «Д» и «А» из слова «предупреждаем» я нашел на одной строке, по соседству друг с другом. Войдя в квартиру, я уловил подозрительный запах подгоревших котлет. Я рванул сковороду с плиты, сбросил котлеты на тарелку, открыл бутылку пива, разложил перед собой газеты и за трапезой стал их просматривать. Двух газет оказалось достаточно, чтобы определить источник, из которого были вырезаны все буквы «послания», кроме точек над английскими буквами «i». Слово «турок» было взято из броского заголовка «Турок забил таксу до инфаркта».