С днем рождения, турок! - [13]

Идиотское прозвище «мой дикий шейх» прочно прилепилось ко мне. На другое, пусть даже такое же, дурацкое обращение ей, по-видимому, не хватало смекалки. Полузакрыв глаза, она медленно вычерчивала круги вокруг своего пупка, который не вызывал во мне никаких эротических побуждений, тем более что на животе росли не полностью сбритые черные волоски. Все, с меня довольно!

— Послушай, мой гадкий утеночек, я здесь совсем не для того, чтобы грызть мочки твоих ушей или говорить всякие пошлости. Я ищу человека, кто знал некоего Ахмеда Хамула. То, что я забрел в вашу лиловую лавочку, чистая случайность. Но коли я здесь, я спрашиваю тебя: тебе знаком человек по имени Ахмед Хамул?

С мозгами у нее был явно напряг. После того как она все же осознала, о чем ее спрашивают, последовала естественная реакция:

— Ты из полиции?

На этот раз в ее тоне не было приторности.

— Нет, не из полиции.

Я бросил на стол свою лицензию. Она медленно прочла, что там было написано.

— С днем рождения, турок! — неожиданно выпалила она.

Она оказалась не такой уж дурой.

— Тебя можно поздравить? Так ты просто сыщик, ходишь тут, все вынюхиваешь?

— У всех своя работа, тебе ли не знать.

С моей стороны это звучало не совсем вежливо, но мне было наплевать.

— Итак, Ахмед Хамул. Слыхала когда-нибудь?

Она посмотрела на меня не столь враждебно, как я того ожидал.

— Нет, не слыхала. — Пауза. — Но советую тебе: вали отсюда поскорее, а то хозяйка очень не любит, когда сюда шастают типы вроде тебя. Хотя ты был не больно ласков со мной, ничего против тебя не имею. Поэтому и советую тебе валить отсюда по-хорошему.

— А что имеет против твоя хозяйка, если клиент платит?

— Ты же турок, она терпеть не может вашего брата, а уж если заказывают только выпивку, то такой клиент здесь вообще лишний.

— А кто меня отсюда выставит? Эта бабуся в леопарде?

Она посмотрела в сторону стойки, усмехнулась и прошептала мне на ухо:

— Там сзади ее дружки. Они при оружии.

Внезапно я почувствовал симпатию к этой девице. Ее лицо вдруг перестало казаться мне таким глупым, а ее кривляний из репертуара одалиски из гарема полностью исчезли.

— Хочу сказать тебе, моя голубка, что в тебе есть шарм, когда не прячешься под глупой маской из «Тысячи и одной ночи».

Она одарила меня взором, лишенным всякой дежурной ласки, который тронул меня до глубины души.

— Хочется верить, что ты не лжешь.

— А не выпить ли нам еще по рюмашке?

Она бросила на меня быстрый взгляд, почесала нос и прошептала:

— В другой раз. Она все время смотрит на нас. Не хочу неприятностей. Уходи.

— О'кей. Где мне заплатить за виски?

— Вон там, у входа.

— Ладно. До скорого, голубка.

— До скорого, мой дикий шейх, — буркнула она.

Я с трудом пробрался к входу. У стойки стояла Милли, держа в накрашенных блестящих губах сигарету с золотым ободком.

— Сколько я должен за виски?

Она окинула меня насмешливым взглядом и, не выпуская сигареты изо рта, прошипела:

— Восемнадцать, господин.

Я положил вторую купюру, разгладив ее на стойке. В то время как она отсчитывала мне сдачу, я тихо пробурчал:

— В последнюю пятницу неподалеку убили ножом человека. Его звали Ахмед Хамул. Я ищу кого-нибудь, кто был с ним знаком.

Она быстро взглянула на меня:

— Не знаю я никаких Хамулов, — и, протянув мне сдачу, добавила: — И вообще не терплю, когда ходят тут всякие и вынюхивают, тем более если у них пиджак под мышкой оттопыривается. Вообще-то мне надо бы задержать тебя и сдать полиции, но тогда дюжина турецких цыплят лишится своего общипанного петуха. А я женщина добрая, а потому вали отсюда.

Если уж она смогла углядеть мою пушку в этом лиловом тумане, значит, не так уж хорошо я ее припрятал.

— У меня разрешение на оружие и лицензия на вынюхивание, а потому не могу позволить себе крепких выражений. А что, если выяснится, что одна из ваших девочек скрашивает свои лиловые будни, ширяясь кисленьким порошочком?

Мне показалось, что Милли вот-вот вонзит мне в морду свои кроваво-красные ногти. Вместо этого она незаметно нажала на маленькую белую кнопку рядом с пивным краном. Я быстро сунул сдачу в карман и повернулся к двери с табличкой «Служебное помещение». Через две-три секунды дверь медленно открылась, и из нее вывалились три амбала с такими же пузырями под мышкой, что и у меня. Они окинули взглядом помещение, подошли к стойке и обступили меня, как старые друзья. На самом низкорослом из них был галстук горчичного цвета с маленькими светло-зелеными слониками. Он посмотрел на меня сверху вниз, положил пятерню на мое плечо и сжал его. От боли я стиснул зубы.

— Что, супермен, тебе, кажется, очень не хочется расставаться с нами.

Он нехорошо подмигнул мне. Во рту сверкнули три золотых зуба.

— В городе полно приятных мест помимо нашего. Или у тебя другое мнение?

Все трое, если поставить их на весы, весили бы раз в пять больше меня, но, несмотря на это, я почувствовал непреодолимое желание заехать им в гладко выбритые подбородки.

— Какую часть твоего золотого зуба оплатит заведение?

— Что-что?

— Я как раз раздумываю, не пригласить ли тебя на тур вальса.

Все трое покатились от смеха.

— О'кей, супермен хренов. Представление окончено. Вон там дверь, на ней написано «Доброго здоровья».