С чем вы смешиваете свои краски? - 2 - [14]

«Волга», за которой мы следили, двигалась в потоке машин всё дальше на запад столицы. Илья с каждой минутой становился всё более мрачным.

— Спорим, что он едет в МИД? — подал я голос.

— И спорить не буду, — сжал Илья крепче руль. — Телефон следователя у тебя есть? У МВД дело мы забираем. С утра приходишь на работу, заполняешь бумаги и садишься печатать всё что знаешь, а я смотаюсь за делом в милицию.

Понаблюдав за тем, как пристраивает свой транспорт объект слежки, мы не стали дальше мозолить глаза и развернулись в обратную сторону.

— У меня ведь ещё неделя отпуска, — озвучил Илья. — На море не съездил, на рыбалке не был, что за жизнь?

— Не прибедняйся. Если бы тебе всё было в тягость, давно бы перешёл в другое управление, — заметил я.

На самом деле немного развлечься днём возможность была. Мой день рождения мы отметили в ресторане «Прага». У меня в нём блат и каждая собака знает в лицо. Праздновали втроём: Михаил, Илья и я. В очередной раз я подивился ценам. При хорошей зарплате питаться в ресторанах недорого. Качество обслуживания, конечно, хромает, но в столице это не так заметно. К тому же меня знали и считали щедрым клиентом, не жмотом.

С домашними мой двадцать четвёртый день рождения отметил скромнее. С отцом съездили к бабушке, немного посидели за столом без деда. Он в последнее время из госпиталей не выбирается. Совсем плох стал. Для маман мои дни рождения очередной стресс и напоминание, что она не молодеет. Я не в обиде. Мне хватало поздравлений друзей. Жаль, в этом году не услышал их от Светки.

На даче мы с Ильёй побывали и даже провели там три дня (Мишка в это время следил за домом подозреваемого). Так что заявление Ильи, что он совсем не отдыхал летом, слегка преувеличены.

— А я ведь думал тебя на первое время в «портные» определить, — продолжил свои подколки Илья. — Поработал бы с полгодика «ножницами»…

— Ещё не поздно, — ответил я, ничуть не веря, что меня могли посадить на обработку прессы, вырезать из легальной периодики статьи. Какая-то часть аналитики, безусловно, использует и эти данные. Но у меня, похоже, собственное дело появилось.

Первый день на службе прошёл в беготне и суматохе. Личную печать для опечатывания сейфа и двери получить, кучу бланков заполнить, биографию (в который раз!) написать, с тем, что ознакомлен с правилами вплоть до схем пожарного выходов, расписаться. С биографией обычно случалось недопонимание со стороны тех, кто читал мой опус. Особенно тот момент, где я вставлял предложение: «В одиннадцать лет я стал членом Союза художников». Надеюсь, хоть здесь перепроверять и уточнять не станут, дядя Вова в курсе моей непростой биографии.

К обеду закончил бумажные дела и был сопровождён для ознакомления в столовую, где немного передохнул.

Вторую половину дня я уже работал в кабинете, куда меня определили. Напечатал на машинке (лента дрянь, нужно поменять) всё, что удалось нарыть по делу Романовой, собрал в папку имеющиеся документы, включая записку старушки, свои рисунки, и отправился на приём к генерал-майору. Звание у меня после выпуска — старший лейтенант. Да и не принято у молодых вот так просто к начальству заходить, но попросил секретаря доложить о себе.

— У Владимира Петровича в три часа встреча с подполковником Савельевым, — сообщили мне.

— Я по тому же делу, — показал папку в своей руке.

Секретарь ещё немного посомневался, но позвонил, и буквально сразу я получил разрешение зайти в кабинет.

— Сашка, я не понял! Думал, мы отметим, отпразднуем твоё вливание в наши ряды. А тут Илья что-то с утра наплёл, куда-то уехал, и у вас сразу дела образовались. В первый день работы? — не поверил он.

— Светку Романову помните?

— Убили её, я в курсе, — нахмурился Владимир Петрович.

Передав начальнику тощую папку, я начал вводить его в курс дела. На моих глазах из добродушного «дяди Вовы» Владимир Петрович превратился в генерала. Стал раздавать по телефону указания, спросил, подъехал ли Савельев, я так понял, что к моему сообщению он отнёсся на полном серьёзе. Владимир Петрович начал рассказывать мне все трудности сложившейся ситуации.

Оказывается, заводить дела и вообще как-то разрабатывать сотрудников МИДа разрешено только, имея неопровержимые доказательства, которые можно получить путём долгой и кропотливой работой. Причиной тому, что КГБ не могло взять «за жабры» любого из министерства, был Громыко. Андрей Андреевич, будучи министром иностранных дел, ревностно относился к своей вотчине.

— «В МИДе предателей нет и не может быть» — вот его слова, — процитировал Владимир Петрович министра.

Доказательства шпионской деятельности должны быть неопровержимыми. Мне вспомнилось, что именно на эти годы придётся большое число перебежчиков на Запад именно из МИДа. Не помнил я их. Всплывала в памяти фамилия не то Шевченко, не то кого-то с созвучной «украинской» фамилией, приближенного к Громыко.

Меня всегда удивляли книжные персонажи попаданцев, которые чётко и внятно могли перечислить подобных «героев». На самом деле нужно или интернет держать под рукой, или специально заучивать и зубрить, надеясь на то, что случится оказия перенестись в прошлое, а тут ты такой во всей красе и умный. При этом не забывать, что попаданцев может занести с одинаковым успехом во времена мамонтов, Петра I и так далее. Не факт, что вызубренные маньяки СССР пригодятся.