С царем в Тобольске. Воспоминания охранника Николая II - [8]
– Это вздор, – перебил я ее, – его убили его же друзья, с которыми он обделывал свои нечистые делишки. И им он опротивел.
– Так вы мне и не разрешите повидаться с царем? Очень важно, очень важно открыть глаза царю.
– Теперь уж поздно. Он сам знает… И напоминать ему об этом нехорошо, – отказал я категорически доверчивой старушке, которая кроме этого рассказала мне еще немало о непристойном поведении Григория в Тобольске.
– Ко всякой девке приставал. Напьется пьяный, бывало, и лезет да хвастается. Ой, грехи наши тяжкие… Прости, царица небесная. А мы-то точно в слепоте были…
– Мне надо уходить по делам, – заявил я старушке.
– Прощайте, прощайте. Жаль, не разрешаете… Я бы ему все рассказала.
По этому рассказу искренно верующего старого человека можно судить, какое паломничество мог подготовить грязный временщик и пройдоха. Никакие прокламации, никакие листовки революционных партий не могли так дискредитировать семью бывшего царя, как этот придворный любимец и все те, кто, пользуясь его покровительством, добивались высокого положения, закрывая глаза на все гнусности Распутина.
Повторяю, что никакого паломничества со стороны тоболяков с коленопреклонениями и без оных никогда не происходило. Все, что можно было заметить и наблюдать, так это простое любопытство, и то в ближайшие месяцы, и вздохи сожаления, нередко с нелестным упоминанием «Гришки Распутина».
Времяпрепровождение
До наступления холодов любопытство тоболяков находило себе удовлетворение в том, что они могли видеть бывшую царскую семью на балконе. Обыкновенно в ясные дни вся семья, чаще после обеда, выходила на балкон, откуда открывался вид на городской сад, на нагорную часть города и вдоль улицы Свободы. Проходящие по улице вначале с большим любопытством засматривались на семью Николая Александровича. Вполне понятное и естественное любопытство. Больше всего обывательниц поражала прическа княжон: почему это они подстрижены, как мальчики?.. Александра Федоровна чаще всего выходила на балкон с вязаньем или шитьем. Усевшись в кресле, она принималась за работу. Она лишь временами любовалась видом города, которого никогда бы не увидала, если бы не «судьба». Реже всех появлялся на балконе Николай Александрович. С того дня, как только были привезены кругляки и дана поперечная пила, он большую часть дня проводил за распилкой кругляков на дрова. Это было одно из любимых его времяпрепровождений. Приходилось поражаться его физической выносливости и даже силе. Обыкновенными его помощниками в этой работе были княжны, Алексей, граф Татищев, князь Долгоруков, но все они быстро уставали и сменялись один за другим, тогда как Николай II продолжал действовать. То же самое наблюдалось и во время игры в городки: все быстро уставали, тогда как он оставался неутомимым. Вообще физически бывший царь был очень здоров, любил движение. Иногда он целыми часами ходил по двору один или в сопровождении своих дочерей.
В этом отношении Александра Федоровна представляла ему полную противоположность. Она проявляла весьма малую подвижность. В смысле общительности также замечалась значительная разница между нею и Николаем II. Дети гуляли чаще с отцом, чем с нею. Замкнутость Александры Федоровны и склонность к уединению бросались в глаза. Быть может, это объяснялось тем, что она вообще острее переживала положение и новую обстановку, но, во всяком случае, насколько мне удалось заметить, и по своей натуре она представляла полную противоположность Николаю II. Она сохранила в себе все качества германки – и германки с манией величия и превосходства. Все ее движения, ее отношение к окружающим проявлялись на каждом шагу. В то время, когда Николай II охотно, просто и непринужденно разговаривал с каждым из служащих, в отношениях Александры Федоровны замечалась черствость и высокомерие. В игре в городки и в пилке кругляков она никогда не принимала участия. Иногда лишь она интересовалась курами и утками, которых завел повар на заднем дворе-садике. Здесь она чувствовала себя как-то свободнее. Здесь не раз заговаривал я с ней, но темами всегда были куры и утки. По вечерам бывшая царская семья собиралась в зале, куда приходили доктор Боткин, Долгоруков, Татищев и Гендрикова со Шнейдер, и проводили время в разговорах. Иногда кто-либо читал вслух. Но это чтение не всегда удавалось, ибо слушателям надоедало молчать, и они затевали разговор, а некоторые даже засыпали под звуки монотонного чтения.
– Мы часто, господин комиссар, вечерами поднимаем вопрос о прогулке по городу и даже за город, – говорил мне доктор Боткин, рассказывая о том, как проводятся длинные вечера в доме губернатора.
– У нас еще не кончено дело с хождением в церковь. Вы знаете, с чем это сопряжено, – отвечаю я.
– Мне кажется, ваши опасения напрасны. Даже мысли о побеге не может быть у их величеств… – Боткин всегда величал так бывшую царицу.
– Меньше всего я этого опасаюсь, – возражаю я. – Есть много других причин, да и права на это мне не дано.
– Тогда я сам буду ходатайствовать пред Временным правительством.
– Я не протестую. Хлопочите.
Через несколько дней меня просит к себе бывший царь. Являюсь. Он извиняется за беспокойство:
Личность Николая II привлекает к себе сегодня всеобщее внимание. Кто он: кровавый деспот или жертва, слабовольный представитель исчерпавшей себя династии или человек, сознательно отказавшийся от тяготившей его власти. Книга В. Панкратова, комиссара Временного правительства, который находился рядом с царской семьей в тобольской ссылке, позволяет читателю лучше понять характер казненного императора, представить себе его ближайшее окружение в последние месяцы жизни, почувствовать атмосферу того жестокого революционного времени.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Смысл брака в том, чтобы приносить радость. Подразумевается, что супружеская жизнь – жизнь самая счастливая, полная, чистая, богатая. Это установление Господа о совершенстве.(Александра Федоровна, российская императрица, супруга Николая II)Всю свою жизнь Александра Федоровна вела дневники, а также была страстной поклонницей эпистолярного жанра. В этих заметках Николай II предстает пред нами не как повелитель огромной страны, но как обычный живой человек, который любил, тосковал в разлуке, радовался и печалился, мечтал о счастье своих детей.
Идут белые снеги,как по нитке скользя…Жить и жить бы на свете,но, наверно, нельзя…(Евгений Евтушенко)1 апреля 2017 года умер Евгений Евтушенко, а вместе с ним умерла и эпоха поэзии, звучавшей с трибун стадионов. Шестидесятники – особое явление в нашей культуре, их объединяло не только искусство, но и безудержная любовь к жизни, экстравагантное поведение и бесшабашные, выходящие за рамки поступки. Их личная жизнь была даже ярче, чем жизнь общественная и культурная. Евгений Евтушенко стал символом и лицом эпохи.
Василий Ливанов, известный актер, сын легендарного мхатовца Бориса Ливанова, вспоминает о дружбе своих родителей с Пастернаком. Искренние и восторженные детские впечатления автора от встреч с Борисом Леонидовичем органично сочетаются с серьезными размышлениями о творчестве и жизни знаменитого поэта. В книге приведены уникальные письма, документы, фотографии и рисунки из семейного архива Ливановых, воссоздающие неповторимую атмосферу жизни московской творческой интеллигенции 30-50-х годов прошлого века.
Книга составлена из подлинных документов – свидетельств современников А.С. Пушкина. Это воспоминания, письма, литературные заметки, отдельные высказывания людей, близко знавших поэта, – его друзей и недругов, родственников, светских знакомых. Отобранные В.В. Вересаевым из множества документальных материалов, они убедительно рисуют нравы пушкинской эпохи, позволяют не только полнее представить биографию великого поэта, но и по-новому осмыслить его жизненный и творческий путь.