С царем в Тобольске. Воспоминания охранника Николая II - [108]

Говорили, что ты никогда не будешь стоять за него и Питир(има) против всех, а ты встал за него. Хорошо сделал, муженек мой! Одно только беспокоит меня сейчас: Гр(игорий) и Прот(опопов) просят не созывать Думу до февр., чтобы дать им время разъехаться, что более чем необходимо. Здесь они держатся «группой», представляя собой заразу в городе, а когда они рассеяны по всей стране, никто не обращает на них внимания и не считается с ними.

Вчера вечером у Ольги был комитет, но это продолжалось недолго. Володя Волх., у которого всегда бывает для нее в запасе улыбка, избегал ее взгляда и ни разу ей не улыбнулся – видишь, как наши девочки научились наблюдать людей и их лица. Они очень развились духовно, благодаря этим страданиям. Они сознают все, что мы переносим. Это нужно – это их развивает. К счастью, они часто бывают настоящими детьми, но у них понятие и внутреннее чувство не по летам. Как говорит наш Др., они прошли трудные курсы. Н. П. пил чай, много рассказывал про Одессу и батальон, Ольгу Евг., etc. Он наслушался Петр ужасов и в бешенстве от того, что никто не защищает меня, что все могут говорить, писать, намекать на скверные вещи про свою Государыню, и никто не заступается, не делает выговоров, не наказывает, не ссылает, не штрафует этих типов. Только кн. В. пострадала, остальные все, Милюков и т. д., остаются на свободе. Да, не порадуешься на людей – трусы! Но многие будут вычеркнуты из будущих придворных списков – они узнают по заключении мира, что значило во время войны не стоять за своего Государя! Зачем у нас такая тряпка м(инистр) двора? Он бы должен был составить списки имен и предложить кары за оскорбление твоей супруги. В частной жизни муж не потерпел бы ни на минуту таких нападок на свою жену. Лично я ничуть не беспокоюсь об этом. Когда я была молода, я ужасно страдала от неправды, которую так часто говорили обо мне (о, как часто!), но теперь мирские дела не затрагивают меня глубоко (я говорю о гнусностях) – все это когда-нибудь разъяснится. Только мой муженек должен был бы немножко заступиться за меня, так как многие думают, что тебе это безразлично и что ты прячешься за меня. Ты не хочешь отвечать о Балаш(ове) – почему ты не приказал Фред(ериксу) написать ему построже? Я не подам ему руки, когда мы встретимся, предупреждаю тебя, я с нетерпением жду случая выказать ему мое возмущение – маленькая змея! Я невзлюбила его с той минуты, как увидала его, и говорила тебе это. Он думает, что высокое придворное звание позволяет ему писать гнусности – он совершенно недостоин его. Сказал ли ты, что надо лишить придворного звания кн. Голицына? Не мямли, милый, делай все скорее… Будь живее в делах, вычеркивай виновных из придворных списков и не слушай возражений Фред(ерикса). Он запуган и не понимает, как надо обходиться с людьми в настоящий момент.

Ну прости меня, если я поступила неправильно, спросив мнения Калинина о присланном тобою списке. Так как мы ему доверяем – он вчера приходил к ней на 2 часа, – я ее просила узнать, что ему известно об этих людях. Он обещал молчать о том, что видел фамилии кандидатов. Только прежде всего просил поскорее уволить Макар(ова), не зачисляя его в Гос. сов. – другие тоже не были туда зачислены, – и не обращать внимания на письмо Трва. Поверь совету нашего Др(уга), а теперь и Кал-на также – он опасен и держит Тр(епова) вполне в своих руках; другие, напр., Жевахов, также знают это. Он несколько времени тому назад говорил с Щегловит(овым), который находит, что Добровольский, которого он знает, вполне на своем месте. Я думаю, ты поступишь правильно, назначив его. Я знаю, Добров(ольский) очень против проекта предполагаемой реорганизации Сената (кажется, получившего согласие Гос. сов. и теперь представленного на рассмотрение Думы). Он говорит, что он будет столь же дурным и левым, как Дума, и ненадежным. Он мне это говорил при свидании. Я тогда говорила только о Сенате и Георгиев. комитете. Пошли за Калининым, как только приедешь сюда, а потом за Добровольским, для переговоров, и поскорее назначь Щегловит(ова). Он подходящий человек и на этом месте будет стоять за нас и не допустит скандалов. Твой приказ произвел на всех прекрасное впечатление – он явился в такой подходящий момент и так ясно показал твой взгляд на продолжение войны. Представь себе, – бедная Зизи была очень взволнована: Милюков в своей речи говорил о Лиле Нарышкиной, Лихтеншт., шпионах etc. и сказал, что она занимала высокую должность при дворе, смешав ее с m-me Зизи. Бедная старушка слышала, что это попало в провинциальные газетки. К ней прилетели все Куракины, и ей пришлось объяснить им все – ее «надзирательницы» полны ужаса, генерал в действующей армии. Как мы можем терпеть вокруг себя таких изменников, вечно намеки на меня и моих людей!!! Она послала за Сазоновым (закадычным другом Мил(юкова) и велела ему все объяснить и настоять на том, чтобы тот написал в газетах, что был введен в заблуждение. Это появится в «Речи», и теперь она опять успокоилась. Они задевают всех окружающих меня.

Лиля находится в «Астории» под надзором полиции. Бедный старик Щеголь умер прошлой ночью. Это лучше для него, потому что он был так болен! Я собираюсь на днях поймать Ресина и сказать ему, чтоб он обратил внимание на своих офицеров. Комар. был всегда с ними, а он никогда, и полк стал очень плохим и даже левым. С этим полком очень трудно, раз он такой смешанный, а потому требует головы, чтоб держать его в руках и направлять. О них совсем нехорошо отзываются. Солдаты его не любят, потому что он жесток, а офицерами он совсем не занимается. Только что был старик Шведов. Представь себе, когда он сказал Трепову, что он будет членом Совета по твоему и по моему желанию, тот отвечал, что его не касаются приказания, данные Штюрм(еру), и что от тебя он этого не слыхал. Он принес мне список всех членов, и мы можем вместе просмотреть их вычеркнуть и прибавить новых. Он ненавидит Кауфмана, говорит, что он говорил большие гадости, вычеркни его. Надо взять щетку и вымести сор и грязь и достать новые, чистые щетки для работы.