С Бобом и Джерри тропой инков - [50]

Единственное, что меня утешало: лишний вес, что я набрал в Москве, на Тропе инков скину вне всяких сомнений.

Ну и наконец, третье. Чтобы любоваться хоть чем-то, нужно видеть. А вот с этим дело обстояло плохо — пот катил градом, застилая все вокруг. Да и жара давала о себе знать. Хорошо еще, что перед самым подъемом я скинул свой свитер и привязал его к рюкзаку с Джерри. А вот старик, между прочим, не снял даже пиджака.

За всю дорогу случилось лишь одно развлечение. К нашей странной паре, то есть ко мне и английскому джентльмену, которого я волок, как все грехи моей молодости, с любопытством привязалась колибри. Поняв, что оба мы не представляем для нее ни малейшей опасности, она зависала у меня перед носом, затем отлетала метра на два вперед и терпеливо ждала, когда я к ней подползу. Потом минуты на три из поля зрения колибри исчезала, но по истошному лаю, который закатывал за моей спиной Джерри, становилось ясно, что любопытное пернатое крутится теперь возле его носа. Нетрудно догадаться, насколько это калечило психику крысолова. Почти как в басне «Лисица и виноград». Или что-то вроде того. Правда, скоро оскал терьера колибри надоедал, и она снова стрекозой зависала прямо передо мной. Видимо, я ей понравился больше.

Это было единственное утешение за весь день. Если, конечно, не считать того, что в конце концов мы с Джерри выползли на долгожданную тропу. Боб с шаманом уже успели развести костер, найти родник, где умылись и набрали воду в чайник. Иначе говоря, когда я, чумазый, как афроамериканец, добрался до тропы, меня уже нетерпеливо ожидало к чаю до младенческой чистоты умытое, почти светское общество.

Сбросив наконец со своих плеч пса (признаюсь, даже не посмотрев, каким местом он приземлился), я по привычке на четвереньках прополз к роднику и только там, всласть наполоскавшись, пришел в себя и оглянулся вокруг.

К этому времени Боб выпустил из заточения терьера, и теперь уже он залез с головой в родник и пытался выпить его до дна. Задача оказалась непосильной, а потому через какое-то время он с надутым животом рухнул возле меня, пристроив свою голову в тени кустарника.

18

Как выяснилось, все это время мы поднимались по одной из сторон ущелья, так что теперь напротив нас, причем в относительной близости, красовался другой, окультуренный еще бог знает в какие времена склон, весь покрытый искусственными террасами, на которых местные крестьяне из века в век выращивали все, что им было нужно, но в основном маис. Как объяснил шаман, на противоположный склон солнце приходило раньше, так что ему доставалось больше тепла. Там же выпадало больше осадков, которые ветер приносил в Кордильеры с океана. Потому и земля была намного плодороднее.

— Думаю, есть еще причина, — продолжил шаман, прихлебывая чай из железной кружки, — хотя археологи об этом чаще молчат, а пишут все время о храмах, которые находят вдоль тропы, но на самом деле в зарослях есть целая куча развалин, что-то вроде маленьких крепостей и дозорных постов. Видимо, с той стороны, — старик неопределенно указал куда-то вверх, что означало, как я понял, «за перевалом», — периодически кто-то нападал, так что и тропу, и самые плодородные земли требовалось охранять. Скорее всего, это были те же племена с Амазонки, от которых защищался и Куско. Кстати, развалины одной из таких крепостей тут в двух шагах, просто о них никто уже и не помнит. Сам наткнулся несколько лет назад случайно. Хотите посмотреть — могу показать.

Мы, конечно, согласились, но, когда Боб начал тушить костер, а я снова попытался запихнуть терьера в рюкзак, старик нас решительно остановил:

— Не надо. Через десять минут вернемся, это совсем рядом. Да и псу полезно хоть чуть-чуть размять лапы, здесь не так круто, даже этот коротышка взберется, а если и покатится вниз, то в пропасть не упадет — кусты остановят.

Хорошо, что английский джентльмен плохо знает испанский, иначе месть «коротышки» могла быть ужасной. Если уж терьер, обидевшись, ворует носки у Боба, то можно представить, что пес сделает со скромным скарбом старика Пабло.

Шаман поставил на один из обтесанных камней тропы недопитую кружку чая и направился к ближайшим кустам. За ним двинулась и наша троица.

До развалин действительно оказалось минут пять. Карабкаться было не надо, но пришлось протискиваться сквозь заросли. Хорошо еще, что старик повел нас по самому удобному пути среди кустарника с какими-то чудными красными цветами. По нашим следам с трудом пробирался и коротконогий терьер. «Ничего, — подумал я, — теперь поймет все преимущества передвижения по горам в рюкзаке у меня за спиной».

На удивление, развалины этой крепости, или дозорного пункта, сохранились лучше, чем я думал. Во всяком случае, одна из стен все еще возвышалась метра на два, а из самой стены торчала каменная голова, похожая на леопарда. Как будто он пробивал стену, но так в ней навечно и застрял.

Обратив внимание на то, с каким интересом я рассматриваю морду леопарда, Пабло заметил:

— Не думаю, что это входило в первоначальный архитектурный проект. Такие маленькие крепости строили проще, да и никто их не украшал, это же не храм. Наверное, кто-то позже подобрал голову на развалинах храма и вставил в стену, чтобы отпугивать врага.