Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить! - [129]
— Выпытывали у меня, сколько лет Рокоссовскому да какую академию он окончил, а когда я говорил, что маршалу сорок девять и образование у него четырехклассное, что он сын машиниста, а начинал как рабочий-каменотес, они падали в обморок.
Завершая операцию рассечения, дивизия приближалась к Ландсбергу. Через Ландсберг проходила железная дорога, имевшая колоссальное значение для противника, — это была единственная возможность вырваться из грозящего захлопнуться Кенигсбергского котла; оставались считаные дни, а возможно, часы, чтобы переправить войска в ближайший, еще не занятый Красной Армией город.
Не считаясь ни с какими потерями, вводя в бой элитные подразделения, немцам удалось прорваться и захватить железнодорожный узел на окраине Ландсберга, но дальше продвинуться они не смогли. Эшелоны с пехотой и бронетехникой все больше забивали станционные пути. Приходилось вновь стаскивать с открытых платформ самоходки, танки, орудия и пускать их в ход, следом устремлялись цепи автоматчиков.
Но наступили иные времена — шел 1945 год, — и техника, люди, эшелоны противника становились легкой добычей нашей авиации. Авиация в погожие дни почти висела над немецкими позициями — более 1500 самолетов. «Катюши» сжигали немецкие танки и самоходки, гнали и уничтожали пехоту. Внезапно на всем протяжении фронта поднялись высокие столбы огня и дыма. Вспышки, меняя места, перебегали по горизонту, и вскоре пылало уже все вокруг. Эхом отдавался грохот колоссальных взрывов, железнодорожный узел превратился в сплошной костер, клубы дыма взвивались, казалось, доставая до неба. Мощные бомбовые удары и артобстрел сметали все, превращая город в сплошные развалины. В результате все рельсовые пути из города были выведены из строя, поля вокруг завалены трупами солдат, а сконцентрированная обстоятельствами, плотно сбитая масса войск противника, оставив узел, покатилась напрямую к городу.
В это время наша вырвавшаяся вперед дивизия, двигаясь с противоположной стороны, с ходу захватила город и, не останавливаясь, продолжила наступление, не подозревая, что встала костью в горле на пути отступающей армии противника. А немцы были уже на подходе. И два кулака столкнулись! На некоторых участках немцам сразу удалось потеснить наши части, и бои переместились на городские окраины, перерастая в масштабное сражение.
Выдержать непрерывный яростный напор наступающих, фактически боровшихся за свою жизнь, делалось все тяжелее. Артиллерийский полк, приданный дивизии, не жалея снарядов, старался спасти положение. В бой была брошена танковая бригада. Но остановить продвижение немцев не удавалось. Наступила ночь. Сражение продолжалось. Не выдерживая натиска, наши части начали пятиться, уступая свои позиции. Положение делалось критическим, генерал Берестов понимал: еще немного, и вражеские самоходки ворвутся в город, катком прокатятся по частям и просто своей массой уничтожат всю дивизию. И тогда генерал приказал стрелять по отступающим. В считаные минуты был создан заградительный отряд пулеметчиков. Прорваться в город немцам не удалось.
Не достигнув цели, потеряв много людей, немецкое командование направило две бронеколонны эсэсовских частей в обход, и вскоре кольцо вокруг дивизии замкнулось. Два дня мы находились в окружении. За это время все дороги на Ландсберг забили войска и танки, идущие нам на помощь. В небе появились штурмовики, превращая колонны отступающих немцев в сплошные кладбища людей и искореженного металла.
Помощь успела вовремя, окружение не стало бедой. Беда-бедовна обрушилась на дивизионные тылы, случайно оказавшиеся на пути бронеколонны эсэсовцев.
В тылу дивизии царила полная беспечность. Из штаба дивизии никаких сигналов не поступало, люди не ожидали такого оборота событий, тем более все произошло в ночное время.
Самоходки эсэсовцев появились внезапно. Окружили деревню. В небо взвились осветительные ракеты, и на расположения тылов дивизии обрушился шквал артиллерийского, пулеметного, автоматного огня, в окна домов полетели гранаты. Оглушенные, растерянные люди выскакивали из домов в одном белье, прыгали из окон верхних этажей — все устремлялись к лесу, но и там их встречали автоматчики. В остервенении — в упор — эсэсовцы расстреливали всех подряд — мужчин, женщин, раненых и все живое, что попадалось на глаза, даже лошадей и коров, которыми мы обзавелись. Медсанбат, оружейные мастерские, штабные машины, хлебозавод, прачечная за несколько минут превратились в груды обломков. Огнеметами сжигали складские помещения, палатки, повозки, загруженные продуктами для отправки на передовую.
Сразу почти полностью погибла саперная рота, только накануне отведенная на отдых.
Небольшая группа бойцов и офицеров, засев в крайнем доме, оказала сопротивление. Больше часа, защищаясь пулеметным огнем, они отгоняли гитлеровцев. Но самоходка до основания разнесла их убежище.
>Команда снайперов, «неприкасаемые», 1945 г. Верхний ряд — пятый справа генерал-майор Берестов, в том же ряду крайний справа Борис Горбачевский
Врачи, медсестры, часть раненых и солдат, несколько офицеров успели укрыться в домах, расположенных дальше от леса, засев в крепких глубоких бункерах под домами. Им предложили сдаться, на раздумья дали пятнадцать минут. Все отказались. На попытку проникнуть внутрь ответили автоматным огнем. Тогда немцы расправились с ними, превратив бункеры в газовые камеры: подводили к домам самоходки; выбив оконца, вставляли в них выхлопные трубы и включали на полную мощность моторы. Добровольные узники в муках, задыхаясь, погибали от удушья.
