Ржевская бойня - [24]

По немецким данным, в итоге всей операции было взято в плен до 50 тысяч человек, уничтожено или захвачено 230 танков, 58 самолетов, 760 орудий всех видов, а также тысячи единиц стрелкового оружия. Официальная историография и сегодня пытается занизить цифры потерь в операции. Так, в «Военно-историческом журнале» № 2 за 1999 г. общие потери в этой операции определены в 20 360 человек, из них безвозвратные – в 7 432 человека, санитарные – в 12 928 человек. Число пропавших без вести вообще не указывается.

Потери частей и соединений, участвовавших в операции, были настолько большими, что уже 13 июля 1942 г. 17-ю гвардейскую стрелковую дивизию вывели во второй эшелон для пополнения людьми, техникой и вооружением, в начале августа 11-й кавалерийский корпус, 18-я кавалерийская дивизия были расформированы, 39-я армия была сформирована вновь на базе 58-й армии. Остатки 373-й, 381-й, 256-й, 252-й и других стрелковых дивизий были отведены на переформирование.

Результаты этой операции для Красной Армии были очень неудачны и даже трагичны. С ликвидацией холм-жирковского выступа советские войска потеряли важный плацдарм, который в дальнейшем командование рассчитывало использовать для решения стратегических задач. По мнению И. С. Конева, этот плацдарм «очень пригодился бы нам… для развертывания наступательных действий… Мы в принципе могли в любое время стянуть силы на свои выдвинутые вперед плацдармы и нанести удар, который выходил бы глубоко в тыл всей группировке противника».

^{Генерал-майор П. П. Мирошниченко, начальник штаба 39-й армии}

Более того, потеряв плацдарм, командование Красной Армии не только не получило войска в резерв, как планировалось раньше, но было вынуждено, наоборот, искать резервы для восстановления целого ряда воинских частей и соединений. Самое страшное – потеря десятков тысяч людей! Все они пережили трагедию окружения, большинство – борьбу и смерть в неизвестности, плен. О судьбе одних известно, о судьбе тысяч других родные ничего не знают до сих пор. Это относится даже к генералам. Лишь предположительно установлено место захоронения генерал-майора А. Д. Березина, зам. командующего 22-й армией, который неоднократно переходил кольцо окружения и выводил группы бойцов. Заслуги его перед Вооруженными силами и страной не оценены по достоинству. Не ясна ситуация с последними минутами генерал-майора П. С. Иванова. В донесении П. Е. Смокачева сообщалось, что генерал Иванов «ранен в ногу на нашей стороне». Немцы пишут, что раненому Иванову они оказали помощь, но он умер на поле боя, и они его похоронили. В публикации «Военно-исторического журнала» в 1993 г. о генерале Иванове сказано: «Находясь в окружении и будучи тяжело раненным, покончил жизнь самоубийством в июле 1942 г.». О месте его захоронения ничего не сообщается. Ржевские поисковики из отряда «Памяти 29-й армии» утверждают, что при совместном путешествии в 1990-е годы по местам боев Г. Букзайн сказал им, что генерал Иванов похоронен в районе кладбища у д. Карское (т. е. недалеко от места прорыва). Журнал сообщал также и о генерал-майоре П. П. Мирошниченко, начальнике штаба 39-й армии: «Погиб в бою в июле 1942 г. Похоронен в Твери», хотя, по данным Тверского областного военного комиссариата, П. П. Мирошниченко среди захороненных на территории области не значится.

На наш взгляд, вину за трагедию 39-й армии и 11-го кав. корпуса следует возложить на командование Калининского фронта, Ставку, а также, в определенной степени, и на тех, кто разрабатывал в свое время зимнюю Ржевско-Вяземскую операцию 1942 г. Ведь именно в результате той операции в тылу немецких войск оказались части 33-й армии Западного фонта (уничтожены в апреле), войска группы генерала Белова, войска 39-й армии и 11-го кав. корпуса Калининского фронта. Стоит вспомнить об окружении в рамках той же операции и частей 29-й армии. Вероятно, именно из-за ошибок высшего командования, которые привели к таким трагическим последствиям, судьба 39-й армии и 11-го кав. корпуса и была забыта военными историками на долгие десятилетия, а вместе с нею забыты были и те, кто остался лежать в бельских и смоленских болотах или умер в плену на чужбине. В конце 1980-х годов лесник Н. И. Громов в районе д. Верховье Бельского района наткнулся на останки человека и лошади. При захоронении был обнаружен орден Красного Знамени. По номеру удалось выяснить, что принадлежал он начальнику штаба 18-й кав. дивизии Н. Н. Глушкову.

Главным итогом операции «Зейдлиц» для вермахта была ликвидация «второго фронта» внутри немецкого ржевско-вяземского плацдарма. Территория между Сычевкой и Белым была очищена от крупной группировки регулярных советских войск. Уже 6 июля вновь был оккупирован Холм-Жирковский, 7 июля – Андреевский районы Смоленской области. Хотя на территории бывшего выступа оставались партизанские отряды и небольшие группы окруженных, серьезной опасности для 9-й армии они уже не представляли.

^{Могила А. Д. Березина. Бельский район Тверской области}

Но мужество, стойкость, верность долгу и своей стране воинов 39-й, 22-й, 41-й армий, 11-го кав. корпуса не были напрасными. И здесь стоит привести слова из уже упоминавшегося сообщения Совинфорбюро от 14 июля 1942 г.: «…Немцы ежедневно теряют на советско-германском фронте тысячи и тысячи людей. А это, независимо от временных успехов немецких войск, постепенно подтачивает гитлеровскую военную машину и подготавливает почву для поражения Германии в этой войне». Действительно, хотя нет обобщенных цифр потерь немецких войск в этой операции, а наши данные сомнительны, немецкие источники утверждают, что части, принимавшие участие в операции «Зейдлиц», были обескровлены и требовали пополнения: «…Эти бои потребовали от армии такого напряжения сил, что она вместо предполагавшейся передачи части войск на юг сама потребовала резервов». Освободившись после операции «Зейдлиц», части 9-й немецкой армии вынуждены были остаться на ржевско-вяземском плацдарме. Х. Гроссман писал в книге о боях за Ржев: «Теперь, после ликвидации двойного фронта, появилась возможность накопить силы и, наконец, снова создать постоянную линию обороны».