Ржавые листья - [23]
— Так вам к отцу надо, — засмеялся Волчар. — Не я ж там был-то!
— Неплохо бы, — обронил Витязь. Похоже, он и женщина были здесь главными. — Но к твоему отцу добраться нам труднее, да и тайну надо соблюдать. Чем менее народу знает про наши дела, тем лучше. И для дел, и для народа.
Некрас прищурился. Что-то ему эта тайность поперёк горла была.
— А зачем вам этот меч? Что в нём такого?
— Это не просто меч, — пояснил терпеливо Прозор. — Этот меч был выкован для самого Перуна в небесной кузне. Такие мечи попадают на землю очень редко. Может, раз, может два раза в тысячу лет.
— И что? От него сильнее станешь? Он лучше рубит, раз небесный? Его латы не держат? Или удлиняться может на десять сажен?
— Да нет, — усмехнулся чародей криво и бросил на остальных Тайных странный взгляд. Волчар мог бы поклясться, что он хотел сказать: и этот мол, таков же, как вы. Витязь поёжился, Колобок вздохнул с притворной сокрушённостью, Щап рассерженно засопел. И только женщина осталась невозмутима. — Силы он своему обладателю не добавит. И длиннее не станет. Доспехи его не держат, это верно. Да только это не главное.
— А что — главное?
— В нём — сила богов. Воплощённая Перунова мощь. За вождём, у которого такой меч, пойдут на смерть куда охотнее, чем за обычным. Ибо если ему покорился этот меч, значит, он отмечен богами.
Некрас коротко покивал. Что-то такое он слышал уже от отца, когда тот рассказывал ему про походы своей молодости. Что-то говорил и про судьбу меча… только вот вспомнить бы, что.
— Ну, сила богов, — пожал он плечами, одновременно морщась от назойливой мысли, кою всё никак не мог ухватить за хвост. — А вам-то она зачем? Вы ведь не вожди. Не князья.
Краем глаза он заметил непонятную тревогу, метнувшуюся в глазах женщины, заметную даже сквозь прорези в скурате. Удивился — с чего бы это. И тут же понял — всё. Не вспомнить. Мысль, коя вертелась на уме, ушла, ускользнула змеёй в песок.
— И ты ещё спрашиваешь, — зачем? — заледеневшим голосом спросил Витязь, а Щап сжал сухими пальцами подлокотники кресла так, что Волчару показалось: ещё миг — и от них брызнет мелкая щепа. — Ты, сын Волчьего Хвоста? Где проходила межа Руси при Святославе? Волгу суры звали Русской рекой! А ныне? Печенеги к самому Киеву подойти могут! Надо вернуть величие Русской земли!
Несмотря на напыщенность, слова эти прозвучали отнюдь не глупо, как могло бы показаться. Тем паче, что никто из Тайных не расхмылил в ответ на красивое выражение.
Волчар закусил губу. Да, величие вознести было бы неплохо. И ради того хорошо бы вернуть меч Святослава. Да только как? И при чём здесь он?
Должно быть, последние слова Некрас произнёс вслух, понеже Прозор твёрдо сказал:
— Только ты можешь нам помочь. Никто более.
— Да как? — почти выкрикнул Некрас.
— Я могу пробудить твою родовую память, — размеренно сказал Прозор.
— Как это? — не понял Волчар.
— Волшебством, — пожал плечами чародей. — Ты вспомнишь всё, ну или почти всё, что помнили твои предки. Самые яркие мгновения их жизни. И ты обязательно вспомнишь, как погиб князь Святослав и куда делся его меч. Но это может быть опасно для тебя.
— Чем? — Некрас изо всех сил старался, чтобы его голос не дрогнул. Он не боялся честной смерти — погибнуть в бою или на охоте, от стали или звериных зубов. Но смерть от волшебства — наглая смерть, и душа не получит должного, а то упырём станет.
И всё-таки что-то в нём хотело этого приключения. Острая жажда действия, чего-то яркого и необычного.
— Кабы знать, — грустно ответил Прозор, и в этот миг он даже стал приятен Некрасу.
— Ладно, — махнул рукой кметь. — Давай!
Лавка, хоть и деревянная, холодила голую спину Волчара, словно камень. Чародей непонятно отколь достал кувшин, плеснул в серебряную чашу, добавил какие-то травы. Что-то размеренно бормоча, он плавно водил рукой над чашей. Оттоль сначала пошёл пар, потом — дым, скоро вода в чаше уже клокотала, брызгая через край.
— Пей, — протянул чашу Прозор.
Чаша оказалась неожиданно холодной, а внутри вместо воды оказалось вино, настоящее кипрское. Некрас удивлённо вскинул брови, но опорожнил чашу, не раздумывая. В ноздри ударил странный запах: резкий, но приятный. Вкус тоже был странным — сквозь вино пробивался шалфей, тирлич, мяун и что-то ещё, неузнанное — не был Волчар травником, вой он был, кметь.
Что-то тяжёлое бухнулось в изголовье. Волчар скосил глаза, — Прозор пристраивал на лавке тяжёлый шар из тёмного стекла. Ты отколь всю эту справу берёшь, чародей, — хотел спросить Волчар, но язык уже не повиновался, а на глаза стремительно наваливалась тяжёлая дрёма.
Уже засыпая, он успел услышать гаснущие слова Прозора:
— Смотрите сюда, в шар. Сначала будут самые древние воспоминания. Они же и самые редкие, примерно раз в сто лет. Чем ближе к нам, тем чаще…
Навалилась тяжёлая, разноцветная темнота.
Я был — мой предок, основатель рода, оборотень Крапива.
Солнце медленно клонилось к окоёму. Зубчатый край соснового бора уже окрасился алым. Я обернулся — справа от меня стоял отец, тоже глядя на солнце. Почуяв мой взгляд, он тоже оборотил лицо ко мне и улыбнулся.
— Полнолуние ныне, — обронил он многозначительно. — Пошли.
Христианство тщетно пытается победить язычество — даже знатные люди, вернувшись из церкви, ставят дома блюдце молока домовому, что уж говорить о простом люде. Наследники Ярослава Мудрого погрязли в распрях, а полоцкий князь Всеслав Брячиславич начинает борьбу за восстановление древней веры своих предков!
После гибели Ростислава Владимирича Всеслав Чародей продолжает борьбу с Ярославичами. Война стремительно втягивает в свою орбиту всё новые земли, и, наконец, в битве на Немиге Ярославичи и Всеслав сходятся лицом к лицу…
Волшебники суетятся лишь по особенным случаям, когда представляется возможность обокрасть коллегу чародея. Ведьмы же, суетливые от рождения, стараются совершить пакость из пакостей. И только иллюзионист спокоен до тех пор, пока не решает устроить грандиозное представление, попутно спасая город от величайшего зла. Три истории, множество героев и лишь одно главное действующее лицо — магия.
Он умер как герой, стараясь поспособствовать выживанию человечества. Феникс. Что ждет его в новом мире? Какой он будет, новый мир? Может, тихий и спокойный, без войн и болезней, где Феникс найдет себе занятие по душе и забросит поднадоевшую стезю воина и богоборца? А может еще более шизанутый мирок чем его родной, где придется для достижения своих целей замараться в крови и кишки по самые уши?
Юная Рита училась, общалась, жила. Но с приходом одного шамана все встало с ног на голову. Она вернулась домой. Заняла свое место в Кругу Тринадцати. Однако что-то не давало ей повода сидеть спокойно, и она постоянно вляпывалась в истории. И теперь ее мучают только три вопроса: зачем уничтожать Круг Тринадцати? Кто такой шаман Жинн и каким боком-припеком здесь ее бывший ректор? И кто же все-таки любит Риту, не обманывая? Закончено, но почти не редактировано.
Замкнутые в одном пространстве непримиримые враги никогда не смогут понять друг друга. Сумеет ли жестокий Наг, уничтоживший семью юного Ависа, выполнить задание до конца и свернуть хрупкую шею беглеца? 18+.
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.
Бескрайние равнины, горы и дебри, могучие города Варнена остались позади, и отряду путешественников предстоит столкнуться с таинственной частью мира Инри. Нечто забытое, в глубине сокрытое, как и не бывшее, но вновь ожившее…. Могучая дикая природа, скрывающая в себе древних таинственных существ, и очень старая незавершённая история частью которой невольно становятся путники. Испытание на прочность на пределе сил и некто действующий стремительно и беспощадно. Всё это ожидает Вас во второй части трилогии.