Ржавое золото - [31]

Вот теперь чувство появилось — презрительное могущество, гордое одиночество, нежелание связываться с суетливыми смертными и бессмертными. Де Спеле в ответ послал скуку, чуть сдобренную удовлетворенным любопытством, и поднялся:

— Благодарю, но мое предчувствие подтвердилось — я ошибся адресом. Мне нужны те, кто не потерял вкус к жизни, кто любит жизнь, хотя она порой была жестока к ним. И мне остается лишь откланяться.

— Рене де Спеле Срединный, — остановила его Колдунья и, совершая усилие, продолжала: — Ты принес предложение. Говори.

— Любопытных вокруг много, много вокруг врагов. Мне нужен друг и… подчиненный, — сообщил де Спеле.

— Подчиненный? Раб?! — разгневалась Колдунья. — Тебя стоило бы испепелить за это предложение!

— Пепел — не мое будущее, — парировал де Спеле, с удовольствием отметил, что неплохо расшевелил эту ледышку.

— Ты нагл потому, что храним лиловым пламенем!

— Не только лиловым, со мной дружат и другие цвета. И я люблю подниматься высоко-высоко, где могучее, не экранированное земной атмосферой пламя плещет могучими валами, где ощущаются дыхание Солнца! А не подбираю крохи излучения когда-то рухнувших с неба, уже остывающих камней. Я не прощаю оскорблений мужчинам и не выслушиваю женских истерик. Прощайте, несчастное Одиночество и Гордыня!

Ох, теперь Колдунья вовсе не была ледышкой! Пятьсот с гаком лет никто не осмеливался так говорить с ней! А уж приписывать ей бабьи слабости… Но, затевать сейчас скандал — это значило бы подтвердить нелестное мнение этого… впрочем, довольно недурного собою типа. И Колдунья справилась со своими страстями (ведь не зря же обучалась стольким премудростям). Она быстром жестом остановила де Спеле, который, надо отметить, расчетливо медлил с исчезновением, и процедила:

— Рабу не платят. Союзник должен знать суть дела и получить свою долю добычи.

— Союзник… — многозначительно повторил де Спеле.

— Да, пусть и временный. Мне забавно и любопытно. Говори.

— Откройтесь. Слова, как вы изволили выразиться, для вас часто пусты, вы не в силах наполнить их нужным содержанием.

Колдунья в знак согласия медленно кивнула. Де Спеле отмерил дозу сведений, которую и отправил в жадно распахнувшуюся тьму внимания.

— Что же, это действительно занятно и… опасно. Даже для тебя, Срединный. — Колдунья задумчиво промерила размашистыми шагами зал и, криво улыбаясь, обратилась к де Спеле: — Чем ты можешь отплатить, мальчик? Все сокровища мира мне не нужны, я не люблю увешивать себя побрякушками и не покупаю слуг. Знания… пока мне довольно. Впрочем, одно знание я упустила. Мужчину. Говорят, что мужчины — это приятное развлечение. Ты заплатишь мне собою.

Призыв женщины редко остается без ответа, нравы некоторых народов повелевают немедленно откликнуться на женский зов, но де Спеле ответил:

— Я предпочитаю теплую постель и жаркие объятия.

Ледяная Колдунья вздрогнула, издала короткое рычание. Но, очевидно, кое-что изучала о любовных делах, пусть и теоретически, и сообразила, что насилие в подобной ситуации неприменимо. И она распахнула, отбросив на спину плащ. Одновременно под потолком вспыхнуло полярное сияние приятных розовато-оранжевых цветов. М-да, дева действительно была прекрасной. До сих пор де Спеле, несмотря на свой немалый опыт, ни в человеческих, не в сверхъестественных обществах не встречал столь совершенного тела. По слухам, только богиня Диана соединяла женственность с ловкостью и силой. Впрочем, используя местные верования, следовало бы сравнить колдунью с валькирией. Хотя валькирии несколько грубоваты и тяжеловаты, а Колдунья сочетала силу с изяществом, красотой и гибкостью. Глядя на ее суровое и властное лицо, кто бы мог заподозрить подобные прелести?!

Но теперь и лицо изменилось! Исчез презрительный прищур, глаза казались огромными, синими, лучезарными. Приподнялись и ровными дугами успокоились брови, разгладилась между ними глубокая складка. Полуоткрылись и заалели пухлые губы, нежный румянец окрасил щеки. Облако пушистых, бледно-золотых волос окружало прекрасное нежное лицо и окутало стройную шею и покатые, пусть и широковатые, но изумительной красоты плечи.

А ноги… К таким ножкам кладут свои все сокровища мира и собственные головы впридачу. И даже де Спеле захотелось сорвать с плеч свой плащ и постелить его на холодный, грубый пол, и согреть этим не маленькие, но изящные ступни горячим дыханием и поцелуем.

А в голове кружили изречения о гроздьях винограда и двойне молодой серны, пасущихся между лилиями. О жемчугах, сапфирах, кораллах и рубинах, мраморе и алебастре, о розочках, фиалках — и прочих минерало-ботанико-зоологических красотах. И вообще, де Спеле поблагодарил судьбу, что сейчас он пребывает в призрачной форме и желания грешной плоти не пьянят его разум.

И… Позвольте сделать небольшое отступление, дабы последующее не было бы понято вами превратно. В мире всевозможной потусторонней силы несколько иные отношения полов. Так громила-колдун может оказаться неизмеримо слабее хрупкой на вид феи. Этому самому колдуну может служить один дух замухрышка и две-три магические формулы, а субтильная фея может повелевать армиями духов. Посему есть снисхождение к слабостям, покровительство и уступчивость, но они ни в коем случае не связаны только с женщиной магического мира. Поэтому не считайте де Спеле невежей, он действовал согласно правилам сверхъестественного мира.