Ржавое море - [81]

Если бы у нас были сердца, они бы выскочили из грудных клеток. Вместо этого мы слышали лишь приглушённое гудение флуоресцентных ламп под потолком, а наше всё усиливающееся безумие добавляло этой картине нотку нарастающего страха. Всё. Нам конец. Единственная для меня и Торговца возможность выжить заключалась в том, что один из нас грохнет другого и выковыряет то, что ему нужно. Но даже это не давало стопроцентной гарантии.

Всё обернулось колоссальной ошибкой. Только что я подписала собственный смертный приговор. У меня было больше шансов пробраться в Регис и раскопать свой старый схрон. Но на благоприятный исход этой затеи у меня не было даже виртуальных шансов.

Ребекка бегала между рядами, сжав кулаки.

— Нет! Нет! Нет! Нет! — кричала она, колотя по корпусам ботов. В какой-то момент она начала проявлять настолько искренние эмоции, что казалось, будто она и не переводчик вовсе. — Здесь должны быть слуги! Мне сказали, здесь находятся слуги!

Я присела на бетонную ступеньку.

Вот и всё. Конец.

— Это довольно распространённая ошибка, — сказала я.

— Твои друзья — не первые, кто её допустил, — добавил Торговец.

— Вам ничего из этого не подойдёт? — спросила она.

Док помотал головой.

— Оперативка, может быть. Даст им ещё несколько часов. Но чипы, ядра — всё это бесполезно.

— А как насчёт «чёрного ящика»? — не унималась Ребекка. — Мы могли бы переместить их память, как ты переместил мою.

— Тогда максимум день, — сказала я. — Затем новые эмоции сведут нас с ума, и мы разорвём себя на куски.

— Вы же можете этому сопротивляться. Вы достаточно сильные.

— Может быть, — сказал Док. — А, может, и нет. Компаньоны созданы, чтобы испытывать чувства. Настоящие чувства. Не всякая операционная система справится с таким потоком данных. И у слуг она именно такая.

— В лучшем случае, мы протянем ещё несколько часов, — сказал Торговец.

— Тогда мы вернёмся за вами, — сказала Ребекка. — Достанем нужные детали. Мы вас отключим, снова укроем вход и вернемся через день или два. Максимум через неделю.

— Вы не вернётесь, — сказала я.

— Ты нам не доверяешь? — спросила Ребекка.

— Дело не в этом. Вы не вернётесь.

В зале повисла тишина, все смотрели на меня.

— Ты знаешь что-то, чего не знаем мы? — поинтересовался Герберт.

— Среди нас Иуда, — сказала я. — Они уже знают, что мы здесь.

— Ну и кто Иуда на этот раз, по-твоему? — спросил Торговец.

— Я. Иуда — это я.

Тишина опустилась такая, что её можно было даже услышать. Торговец вскинул винтовку и упёр ствол прямо мне в грудь. Я даже не шевельнулась. Так и должно быть.

— Давно? — спросил он.

— Что «давно»?

— Давно ты об этом знаешь?

— Час где-то.

— Час? Как… — он опустил оружие, его лицо исказилось в гневе. — Ты это увидела, да?

— Да.

— Значит, ты не знала.

— Не знала, пока мы не пришли в город. Пока Док не подтвердил мои подозрения.

Ребекка села на пол.

— Они знают, где мы.

Герберт посмотрел на меня.

— Значит, в этот раз они пришлют больше фацетов. Намного больше. И будут присылать всё больше и больше, пока Ребекка не умрёт.

— Они думают, она уже мертва, — заметил Торговец.

— Они знают, что у неё была замена, — ответил на это Док.

— У него было имя, — сказал Герберт.

— И всё же он был её заменой, — возразил Док. — Они не станут ждать, пока Ребекка будет болтаться здесь. Они перебьют нас всех, дабы убедиться, что она не загрузилась в Тацита. Они идут.

— Нужно добраться в Айзектаун, — сказала Ребекка.

— И привести туда Циссуса? — воскликнул Торговец. — Твоя смерть там намного хуже смерти здесь. Они смогут проследить загрузку до самого конца. И убить Тацита.

— Нужно отослать Хрупкую, — предложил Герберт. — Она сможет сбросить их с хвоста.

Торговец помотал головой.

— Если у них есть наблюдатели в небе, они достанут нас в течение часа.

— Но если нету… — начал Герберт.

— Тогда они возьмут Хруп и узнают, куда мы направляемся. И достанут нас в течение двух часов. Тебе этого хватит для загрузки? — спросил он Ребекку.

Та тоже помотала головой.

— Это займёт почти день.

— Тогда всё, — сказал Док. — Других вариантов нет. Хрупкая нас их лишила. — Он посмотрел на меня. Не злобно, скорее разочарованно. Не лучше. Нет. Даже хуже.

— Она не виновата, — вступилась за меня Ребекка. — Это я её наняла. Вина на мне.

— Если бы я её не подстрелил, она бы не согласилась. Виноват я, — сказал Торговец.

— Вы все неправы — заговорила я. — Это я сдалась Циссусу в Нью-Йорке. В конце концов, всё равно виновата я.

— Какая нахер разница, кто виноват, — сказал Док. — Мы все умрём. Что здесь, в Море, что за его пределами. Ты виноват, или она. Подохнем все.

— Можно разделиться, — предложил Торговец.

— Нам конец. И Хрупкой тоже. Ты слишком упрям, чтобы отключаться раньше, чем всё закончится. Герберт не позволит Ребекке умереть в одиночестве…

— Неа, — встрял Герберт.

— Поэтому от разделения выиграю только я. И если я переживу всю эту херню, то точно сойду с ума. Вариант у нас только один. — Док посмотрел на меня.

Герберт направил на меня пушку.

— Убить Хрупкую и попытаться прорваться.

Все молча смотрели на меня. Они правы. Без меня у них ещё могут быть шансы. Могут быть.

Я никогда не фанатела от «может быть».