Ржавая Хонда - [13]

И я кивнул на полоза.

– Змея? – с удивлением воскликнул он. – Ты собираешься её есть?

– Разумеется. Могу и тебя угостить.

– Мой народ не ест змей! – гордо сказал Каин, поднимаясь и отряхиваясь. – Нам пока хватает продуктовых складов.

– Что ж, к поискам лабаза можешь приступить немедленно. После отбоя двинем к реке. Будет не до складов.

Сухость моих слов ему не понравилась. Но для меня было важно, что он поднялся и безропотно пошёл за мной. И пошёл ровно, без спотыков и падений.

По дороге нам попался кориандр и щавель. А перед самой рощей по пояс поднимались заросли петрушки.

– Зачем ты это обламываешь? – спросил Каин, увидев, как я рву листья.

– Еда.

– Это непохоже на еду!

Я улыбнулся:

– Конечно, непохоже! Растёт на земле и не завёрнуто в пластик или фольгу.

За рощей я наблюдал по мере подхода, то есть уже часа два. В том, что в ней пусто, – не сомневался. Поэтому с разгону, не останавливаясь, ворвался в прохладный полумрак, побросал продукты под дерево и сладко потянулся. Хорошо!

Каин всё ещё стоял на солнцепёке, недоверчиво всматриваясь в полумрак зарослей.

– Ты уверен, что можно? – спросил он.

– Уверен, – сказал я. – Побереги здоровье, Каин. Заходи в тень и ложись, отдыхай. В сумерках прячется только наша природа. Химеры без солнца не живут.

Сбросив ботинки, я вскарабкался на ближайшее дерево. Поднявшись на самый верх, глянул на восток: тёмное пятно заросших развалин города неуверенно колыхалось в знойном мареве. Севернее над горизонтом висели две чёрные точки стервятников. А с другой стороны города, южнее, в небе рябило целое облако точек – там, скорее всего, двигалась большая стая химер. Но всё это было очень далеко. Главное: за нами никто не шёл, мы никого не интересовали. Если бы не стервятники, имеющие привычку сопровождать крупных животных, можно было подумать, что меня занесло в самое сердце пустыни…

Снизу донёсся испуганный вопль Каина.

Со всей возможной поспешностью я спустился. Каин прыгал между деревьями и кричал: пришедший в себя полоз вцепился ему в ногу, чуть ниже колена. Штанина вокруг укуса успела потемнеть от крови. Я приподнял змею за хвост и отрубил ей голову. Тело, судорожно извиваясь и дёргаясь, покатилось в сторону.

– Ты её не убил! – обиженно сказал Каин, когда я освобождал его из капкана змеиных челюстей. – Ты же сказал: «Конец охоте!»

– Конечно, не убил! На жаре мясо быстро протухнет.

Сама по себе рана была пустяковой. Но в Поле и не такие травмы опасны. И без того низкие шансы моего спутника рухнули ещё ниже.

Я вывел его на солнце и заставил снять штаны.

– Ложись и подними раненую ногу. Выше. Покажи укус солнцу. Да. Так и лежи. Загорай. А я осмотрю западный горизонт и займусь обедом.

– Меня укусила змея! – закричал он мне в спину. – Говорят, после Упадка они все ядовитые.

– Успокойся. Яд только в клыках. Я их выдернул.

– А кровь? Из ноги идёт кровь!

– А ты ногу выше подними. Кровь остановится.

Я ушёл в рощу, нисколько не сомневаясь в исполнительности своего компаньона. Обуваться не стал. Запаха химер не было, а «своей» ботаники и насекомых я не боялся. Дойдя до западного края, взобрался на высокую берёзу. Увидел реку и покачал головой: если за спиной и вправду Брянск, то передо мной была Десна. Я сэкономил с десяток отбоев перехода, а может, и больше.

«Обмен» с калужской Дружиной предстал совершенно в другом свете. Я испытывал радость и удовлетворение: «Не каждый день фермер городского обувает».

Местность хорошо просматривалась. Нам повезло: к югу и северу река заметно ширилась. Напротив рощи было самое узкое место. На этой излучине мы оказались южнее воды, поэтому дальнейший путь шёл по болоту. Я насчитал три десятка алых чёрточек – крокодилы нежились в подсыхающей грязи. За болотом колосились заросли камыша, за ними – река, а дальше виднелся северный берег: крутой и высокий. Его густая тень не давала возможности присмотреться к рельефу, но здесь всюду глина, и я не сомневался в успешном подъёме. В крайнем случае ботинками ступени выбью. Поднимемся! Прорвёмся! Вот только Каин ранен в ногу. Крокодилы так просто не пропустят. А ещё секты. И твари в реке. Может, всё-таки отправить его обратно?

Впереди и справа что-то ухнуло и рассыпалось с недовольным шипением.

«А вот и кухня!» – обрадовался я. Самого гейзера не было видно, но я не сомневался, что, обогнув рощу к северу, найду котловину с горячими источниками.

Я вернулся к Каину и осмотрел рану. Кровь остановилась, а солнце подсушило место укуса.

– Как себя чувствуешь? – спросил я. – Голова не кружится?

Он тут же побледнел:

– Ты же сказал, что яда не было!

– Надень штаны и пошли в тень, – я вдруг почувствовал усталость.

Успокаивать этого нытика почему-то не хотелось.

В роще я выпотрошил полоза и хорошенько выбил его дубинкой. Затем порубил в труху зелень, нафаршировал мясо и тщательно обвязал его шнурками от ботинок: сперва по длине, а потом, свернув «колбасу» кольцами, – спиралью. Теперь можно было идти за кипятком. Но прежде я выломал приличную двухметровую ветку и очистил её от листьев и сучьев.

– Пойдём, – позвал я Каина, – будем лечить ногу.

Он с подозрением покосился на палку, но ничего не сказал, поднялся и, не жалуясь, захромал следом.