Рыжий ангел - [39]

Но впервые Уинчеллу Бауэру, кажется, нечего было сказать. Он посмотрел на Кристину. Потом его взгляд прошелся по уставленным книгами стенам.

– Ты думаешь, он все это прочел? – вяло спросил отец. Он был подавлен. – Тут такие просторы, что понадобится карта, чтобы найти дорогу к воротам. – Он махнул рукой. – Кто-то меня встретил. Земли… люди… – словно это что-то объясняло. Подняв бровь, он повернулся. Ни дать ни взять адвокат, делающий важное заявление: – Приемная. – Он опустил руку. Вовсе не это он хотел сказать.

Повернувшись спиной, отец провел рукой по корешкам книг.

– Я думаю… – Он осекся. – Я не знаю, что думать, Кристина. Всю дорогу сюда я был уверен, что знаю. Я кое-как закончил дела в Лондоне, чтобы добраться сюда и высказать тебе все, что думаю. Ты знаешь, все лето я был раздражен и взвинчен. Злился на тебя, проклинал. – Снова долгая пауза. – Тревожился за тебя. – Это все, в чем он мог признаться. Замолчав, отец снова оглядел комнату и покачал головой. – Я ничего подобного не ожидал. Дом такой красивый. Культурный. Приличный. Не знаю, каков сам граф, но компания у него весьма достойная.

Уинчелл Бауэр явно столкнулся с кем-то из отъезжающих гостей.

– Лоуренс Синклер совсем лысый. – Уинчелл никогда не видел члена палаты лордов без парика и мантии. – Я узнан его по портрету в Мерит-Холле. Ты в очень достойном обществе, Кристина.

Однако относительно самого графа у отца оставались сомнения.

– В прошлом сентябре он так напился в клубе, что его пришлось выносить оттуда. В Лондоне есть актриса, у которой от него ребенок. – Уинчелл взглянул через плечо, ожидая реакции дочери. – Известно, что у него скверный характер избалованного подростка. Несколько лет назад он сломал три ребра старшему сыну Мармута. Джентльмену не к лицу такие выходки. Но, оглядевшись, я вижу, что в нем есть и другое. – Он обвел рукой комнату. – Знаешь, у него есть все сочинения Ронсара. И дю Белле. Видишь: «Защита и прославление французского языка» на английском. И еще один экземпляр по-французски. – Отец фыркнул. Это был знакомый звук, неодобрительный, завистливый. – Посмотри, – сказал он, – граф, оказывается, поэт. – Он вытащил тонкую книжку. – Это его. – Уинчелл вручил дочери тонкий сборник французских стихов, выпущенный во Франции в 1778 году. – Как понять такого человека?

– Не знаю. Он и наукой увлекается, выводит новые сорта роз. – И это только малая часть увлечений Адриана, подумала Кристина.

– Он занятой человек?

– Пожалуй, да.

– Но, как я понимаю, не настолько, чтобы ты не виделась с ним? Мне говорили, что ты его любимая спутница.

Кристина не ответила. Но адвокат дал ей понять, что безнаказанной она не уйдет.

– Я видел твой багаж. Куда ты собираешься?

– В Лондон.

Отец сердито нахмурился.

– Не сообщив мне? Ты собралась в Лондон, не сказав мне ни слова?

– Я собиралась навестить тебя, папа.

– Навестить! – фыркнул в ответ Уинчелл. Несколько минут он разглядывал дочь, но потом, похоже, оставил эту тему. Подойдя к полкам, он поставил книгу на место и через плечо бросил: – Меня назначили судьей Королевской скамьи. – Он объявил это апатично, без всякой радости.

– Ой, папа, это же замечательно. Я так рада за тебя. – Кристина бросилась к нему, но это не было моментом единения.

– Да, – рассеянно проронил отец.

– И когда ты приступаешь?

– В следующем месяце. Мне нужно передать одно дело в суд и проследить, кому поручат остальные. Я хочу остаться подольше, чтобы поставить во главе конторы своего человека. – Отец жалостно посмотрел на нее. – Если я правильно себя поведу, то будет еще пара привилегий.

Этим окольным намеком он дал понять, что они приближаются к теме ее неудавшегося замужества.

– Ох, папа, прости. С твоей точки зрения, – Кристина опустила голову, – я самое горькое твое разочарование…

Она хотела продолжить и, если понадобится, защитить себя. Но отцовский смех со знакомыми теплыми нотками остановил ее.

– Ты меня не разочаровала. – Он мягко коснулся ее руки. – Просто я злился на весь мир, что он не способен оценить тебя. – Отец поцеловал ее в макушку. – А мне ты дорога, запомни это.

Этот семейный тет-а-тет длился только полчаса. Он кончился тем, что Уинчелл Бауэр с беспрецедентной кротостью посоветовал дочери поступать так, как она считает нужным.

Тут появился слуга и проводил их в гостиную. Адриан ждал их.

На нем был официальный костюм, который Кристина уже видела. На левой стороне сюртука красовались орденские ленточки. Адриан оделся, чтобы произвести впечатление, но еще более впечатляющими оказались его слова. Ему нужно проводить принцессу Анну, племянницу короля и кузину принца Уэльского. Она остановилась здесь на прошлой неделе. Это было сказано между делом. Кристина наблюдала за отцом и Адрианом с нарастающим любопытством. Адриан Хант демонстрировал свой шарм. Он выставил его напоказ, точно так же, как ордена на груди. Прекрасные манеры. Уважительное внимание. Уникальный набор улыбок и неотразимая сердечность. Ловкостью и обаянием Адриан Хант покорил ее отца. Сначала фигурально, а потом и буквально: он пригласил Бауэра проехать в Лондон в графской карете.