Рыжие волосы, зеленые глаза - [80]

В это весеннее воскресенье он приехал на автодром, когда соревнования по «Формуле Италии» уже начались. Нелегко было найти подходящее место стоянки для его «Феррари». Машина стала единственной и весьма дорогостоящей любовью его жизни, пламенным объектом желания, доставлявшим ему почти сексуальное наслаждение.

Случайные женщины, иногда согревавшие его постель, делали все возможное, чтобы его развеселить, но ни одну из них невозможно было даже сравнить с пылкой Розильдой. Ему оставалось лишь утешаться мыслью, что нельзя иметь в жизни все.

Чтобы поставить «Феррари» надежно и удобно, он решил на этот раз не следовать привычному маршруту и наконец нашел место, заметно возвышавшееся над трассой. Не самая идеальная парковка, но зато теперь он мог следить за состязаниями, не теряя из виду свой драгоценный автомобиль.

Он помог сыну вылезти из машины и заметил чуть поодаль полускрытый тополями катафалк, стоявший впритирку к металлической сетке ограждения автодрома.

— Тьфу-тьфу-тьфу! — воскликнул Маттео, прибегнув к древнейшему из заклинаний от дурной приметы. Вместе с сыном он приблизился к катафалку. Это было монументальное сооружение с давно вышедшими из моды плюмажами и позолотой.

На крыше уникального транспортного средства устроились трое молодых людей, наблюдавших за гонкой, как из королевской ложи, и попивавших кока-колу.

Доктор Спада узнал Мистраля.

— Ты что делаешь там, наверху? — закричал он.

— Привет, доктор, — весело кивнул молодой механик. — Прекрасная гонка. Залезайте к нам, отсюда лучше видно.

— На гроб с покойником? — ужаснулся доктор.

— Покойника мы уже отвезли на кладбище, — заверил его один из молодых людей. — Залезайте к нам, тут отлично видно, прямо как по телевизору.

— Его зовут Мизерере[33], — представил приятеля Мистраль. — Вообще-то его зовут Серджо, но поскольку у его отца похоронная контора… А это Фабио по прозвищу Кофеин.

Мальчик поглядел на отца умоляющим взглядом олененка Бэмби. Три оболтуса на крыше катафалка казались ему героями приключенческого фильма.

— Пап, можно мне забраться наверх? — захныкал он.

— Ладно, поднимайся. А вы, трое, держите его крепче! — крикнул парням Маттео.

Они подняли малыша наверх и вернулись к прерванному занятию: вновь принялись оживленно комментировать ход гонки.

— Будь я на месте этой клячи, — надрывался Мистраль, — я бы ему показал, как входить в вираж на полном газу!

— Ты посмотри на шестого! Смотри, как берет повороты. Как будто телеграммы посылает, — возбужденно гудел Мизерере.

Доктор Спада больше не следил за гонкой. Он не сводил глаз с Мистраля, натянутого, как струна, и понимал, что душой молодой механик не здесь, не с ними, что он вживается в ситуацию, мысленно пересаживаясь в каждый из «болидов», участвующих в состязании. И пока на трассе, под неистовые вопли толпы, с переменным успехом продолжались соревнования, Маттео окликнул его:

— Мистраль, ты хотел бы стать гонщиком?

— А кто бы не хотел? — ответил Мистраль.

— Пожалуй, нам с тобой надо будет переговорить с глазу на глаз. Я на днях заеду к тебе в мастерскую, — пообещал врач.

Гонка закончилась. Доктор Спада попрощался с Мистралем и его друзьями и уехал вместе с сыном. Трое парней забрались в катафалк и отправились домой.

— О чем это твой друг доктор собирается с тобой говорить? — спросил Мизерере, сидевший за рулем траурной колымаги.

— Откуда мне знать? Он вообще чудак. Меня это особо не колышет, — соврал Мистраль.

Хотя в действительности ему не терпелось узнать, что задумал доктор, он вовсе не собирался делиться своими соображениями с приятелями.

— Он спросил, хочешь ли ты стать гонщиком, — не отставал Кофеин. — Мой отец знаком со Спадой, он говорит, что доктор слов на ветер не бросает.

Они ехали с максимальной скоростью, какую можно было выжать из погребальной колесницы, и с жаром предавались своим мечтам.

— Спада знаком с Энцо Феррари. Спорим, он устроит тебя на работу в Маранелло! — восклицал Мизерере, уже видевший друга членом престижного клана Феррари.

— Да нет же, он спросил, хочет ли Мистраль стать гонщиком, а не механиком, — возражал Кофеин. — Разве не так, Мистраль?

— Мне кажется, мы строим замки на песке, — покачал головой Мистраль.

— Ну и что? Мечтать не вредно! — засмеялся его приятель.

— Это для вас не вредно: над вами не каплет, и есть кому о вас позаботиться. А у меня все не так. Мне самому приходится сводить концы с концами. Мой отец не был владельцем фабрики по производству кофейных автоматов или хозяином похоронной конторы. Он умер, когда мне не было и двух лет, и с тех пор мне приходится самому заботиться о себе, — сухо заметил Мистраль тоном человека, не желающего, чтобы его жалели.

— Нам приходится гнуть спину в семейном бизнесе, такая тоска! А ты смог выбрать работу по душе. Есть разница? — возразил Кофеин.

Мистраль опять покачал головой. Его мысли и чувства эти двое, сыновья сытых буржуа, при всем желании не могли не то что разделить, но даже вообразить. И все же они были дружной троицей. Их объединяла страсть к моторам. По вечерам, после окончания рабочего дня, Кофеин и Мизерере неизменно появлялись в мастерской под железнодорожной насыпью. Если Сильвано не было, Мистраль впускал их и, не прерывая работы, вместе с ними строил грандиозные планы на будущее. В один прекрасный день они откроют салон по продаже и техобслуживанию спортивных автомобилей. Это будет настоящий дворец. Мистраль станет директором, а они — рекламными агентами. Все это были не более чем сны наяву даже для Мизерере и Кофеина, получавших скромную зарплату от своих отцов, которые считали сыновей ни на что не годными бездельниками.