Рыжее пророчество - [11]

Дальше – больше. По долгу службы инспектировал я как-то одно веселое заведение, он, конечно, со мной (по инструкции положено). Так он оттуда как ошпаренный вылетел, после того как его одна молодуха всего лишь за мягкое место ущипнула. И ладно если бы по какой зазнобе сох, так нет, оказалось, он вообще женского полу сторонится. Да что это за молодец, который ни выпить, ни поесть по-человечески не способен и с молодухами не хороводится. И как, скажите на милость, после всего этого я могу ему доверять? Правильно, никак.

Однако при княжеском дворе буквально все придерживались абсолютно противоположного мнения. Буквально вся боярская дума считала, что он являет собой образец передовой части молодежи. Скромен, учтив, исполнителен, сдержан, воспитан и все такое прочее в подобном духе. Что же касается меня, то я считал, считаю и буду считать, что ежели вся молодежь будет походить на Азнавура, то вокруг настанет скука смертная.

Позднее я совершил жуткую глупость. Хотя нет, не так, глупости я уже давно не совершаю, должность не позволяет. Поэтому сформулирую немного по-другому: я допустил небольшой просчет (вот так-то лучше). Этот просчет заключался в том, что я как-то случайно, между делом, познакомил Азнавура с моими домашними. Как-то медленно, но неотвратимо он стал всеобщим любимцем не только на княжеской службе, но и в моей семье. Неприятно, знаете ли, постоянно слушать, какой замечательный у меня помощник, как мне с ним повезло, как повезет девушке, с которой он свяжет свою судьбу, какие будут счастливые родители этой девушки… И все в том же духе.

В общем, в какой-то момент я вдруг отчетливо осознал, что мне вдруг стало тесно в Кипеж-граде с моим собственным помощником. Конечно, в моем рассказе больше эмоций, но именно им я привык доверяться в этой жизни. Я хотел было его уволить, но вдруг оказалось, что не смог поставить ему в вину ни одного проступка. А все мои претензии к Азнавуру, с точки зрения того же Антипа, были просто нелепыми. Вот и пришлось мне на некоторое время смириться с его присутствием в моей жизни, как на службе, так и дома.

– …так что торговые дела в княжестве у нас просто превосходные! – продолжал свое ду-ду Азнавур, обращаясь к моему тестю. – И все благодаря проведенной вами, Антип Иоаннович, реформе таможенных пошлин.

Ага, работала эта самая реформа, держи карман шире. Народец у нас ушлый, так и норовит контрабандой товары протащить. А вот после того как я прилюдно превратил двух особенно зарвавшихся купчишек в карасей и выпустил их в реку Пижку, действительно порядка поприбавилось. Караси эти, кстати, шустрые оказались и, буквально выскочив из щучьей пасти, выпрыгнули назад на пристань и на одних плавниках приползли ко мне. Я по натуре своей незлопамятный, так что тут же их расколдовал. Самое сложное тогда было вырваться из их благодарственных объятий. Вот с тех пор таможенные подати в казну поступают четко и в положенном объеме.

– …какие у вас замечательные пирожки с визигой! – выдал Азнавур и одарил своей лучезарной улыбкой Кузьминичну.

– Так ты и не ел-то их совсем! – всполошилась старая нянька, сияя, словно начищенный самовар в солнечный день.

– Много есть вредно, – тут же отозвался Азнавур, – а изумительный вкус можно прочувствовать и после одного-единственного пирожка.

Интересно, и как это можно почувствовать его вкус? Да один пирожок проскакивает вообще незамеченным! Вот пяток или десяток – это да, тут все почувствуешь как надо.

– А вы, девчонки, так и сияете, – обратился Азнавур к дочкам, – словно маленькие солнышки.

Сияют-то они сияют, но, в отличие от всех остальных, они тебя не любят, так же как и я. Не знаю, правда, почему, но не любят.

– Я вам в следующий раз обязательно леденцов принесу, на палочке.

– Не надо, – хмыкнула Лучезара.

– Почему? – искренне удивился Азнавур.

– Вы же сами говорили, что много есть, вредно, – ехидненько заметила Василина.

Ай, молодцы девчонки. Сразу видно, моя школа. И не нагрубили, и послали. А вот Азнавур, судя по всему, растерялся. Взгляд как-то заметался по горнице и вдруг остановился на Селистене. Улыбочка опять проявилась на его лице, и тонкой рукой он поправил и без того идеально уложенные волосы. Так, а вот теперь пора вмешаться! Сейчас он начнет моей Селистенке комплименты говорить, а мне их придется слушать. Ну нет, не будет такого. У нее есть законный муж, вот от него комплименты пусть и получает. Останемся наедине, я не меньше десятка наговорю, и не хуже, чем этот хлыщ.

– Азнавурчик, а ты мое задание-то выполнил? – поинтересовался я, выуживая из вазы ярко-красное яблоко.

– Какое, Даромир Серафимович?

– Как же? – картинно удивился я. – Еще вчера просил тебя внести в отдельный реестр все знатные фамилии города.

– А зачем? – хмуро заметил Антип.

– Будем на боярские телеги особые отметины ставить, дабы простой люд сразу видел, что слуги народа едут, – не моргнув глазом наплел я полнейшую ерунду. – Чтобы заранее место на дороге уступали и шапки загодя могли снять.

– Я… – промямлил ошалевший Азнавур и вдруг решительно махнул рукой. – Я к утру приготовлю!

– Да ладно, что ж я, зверь какой, можешь к обеду сделать, – смилостивился я.