Рыжая Соня и подземелье Пифона - [32]

— Что? — Соня отбросила волосы с глаз и выпрямилась, тяжело дыша от бесплодных усилий.

— Думаю, Нгаигарон здесь именно поэтому, Соня! Он ищет путь во Тьму, чтобы лично встретиться с ее Владыкой, которому решил служить. Может быть, ты сейчас нашла один из этих путей!

Подумав, она тихо вздохнула.

Проверка такой возможности чревата осложнениями! Демоны, колдуны, колдовство — со всем этим она встречалась и даже боролась. Но сражаться с самими Первозданными Силами, напрямую столкнуться с одним из Потусторонних Миров…

— Соня, пойдем,— нервно подгонял один из воинов.

— Да…— Она наклонилась, чтобы поднять лампу, и заметила на каменной плите какую-то странную рельефную резьбу.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не резьба, а оружие, кинжал, настолько замаскированный, что почти казался частью камня.

Соня низко нагнулась, поближе поднесла лампу и взялась за то, что казалось рукояткой кинжала. Она потянула за рукоятку — и кинжал вышел из каменных ножен.

— Соня! — В голосе воина звучали гнев, страх и усталость.

— Что это? — спросил другой голос.

— Кинжал! Это кинжал,— ответил Элат.

И странный кинжал, подумала Соня — великолепной формы, сверкающий и чистый, словно только вышедший из рук мастера. Она стряхнула с рукоятки остатки пыли; похоже, рукоятка была выточена из нефрита. Тяжелый клинок совершенной формы лежал на ее ладони. Лезвие было сделано из… из чего же? Меди или бронзы, серебра или стали? При таком освещении определить материал было трудно, но оно светилось собственным тусклым светом.

На лезвии Соня заметила какие-то символы; но не смогла их прочесть; такие ей встретились первый раз. Рукоятку наверняка делал искусный мастер, она была гладко отполирована и украшена причудливой резьбой. Там были изображения каких-то странных тварей: их верхняя часть напоминала крылатого осьминога, а нижняя — сплетенных в непонятные геометрические фигуры змей; лица этих существ напоминали демонические маски, но мастер придал им с помощью игры теней невероятную живость и выразительность. Глядя на них, Соня почувствовала, как в ней пробуждается отвращение. В свое время она отыскивала странные входы и, не задумываясь, вторгалась в незнакомые места, но ей никогда не случалось испытать такую близость к Потустороннему Миру…

— Соня! — позвал Элат.

Она очнулась от своих мыслей и встала, обеспокоенная недобрыми предчувствиями. Заткнув за пояс кинжал с нефритовой рукояткой, Соня взяла лампу, поднесла ее к отверстию, просунула наружу, затем вскарабкалась наверх.

Элат взял у нее лампу и снова встал во главе группы. Только один воин проявил интерес к Сониной находке.

— Кинжал?

— Да.

— Покажи.

— Вряд ли при таком освещении тебе удастся его рассмотреть, — Она помотала головой, почувствовав вдруг, что не хочет расставаться с оружием.— Просто старый кинжал. Может пригодиться.

Через несколько мгновений перехода по извивающемуся тоннелю отдаленные голоса зазвучали более отчетливо; сквозняк стал сильнее, и в коридор стал просачиваться другой свет. Все насторожились. Через несколько поворотов Элат, державший в руке лампу, остановился и замахал рукой.

— Что там? — прошептала Соня, обойдя всех и встав рядом с ним.

— Посмотри! Тюремные камеры!

Они стояли на пороге дворцовой тюрьмы. Отсюда отчетливо просматривался длинный коридор и массивная железная дверь с маленьким зарешеченным окошком. Камеры располагались по обе стороны коридора, и перед каждой стоял солдат. От нечего делать стражники развлекались, издеваясь над узниками. Их голоса и громкий гогот разносились по всему подземелью.

— Какими бы преступниками ни были эти узники, они будут на нашей стороне,— сказала Соня.

— Мы их освободим? — спросил один из воинов.

— Как только эти кушитские ослы решат подкрепиться!

Воины приготовились ждать, а пока слушали разговоры тюремщиков с узниками.

— Как, ты говоришь, тебя зовут? — задиристо, с дарфарским акцентом спросил один из тюремщиков обитателя ближайшей камеры,— Кирос? Говоришь, тебя зовут Кирос? Так звали мою собаку!

— Сам ты собака! Пес Нгаигарона! Только открой дверь, и я убью тебя, будь ты проклят…

— Нгаигарон будет пытать тебя, как…

— Замолчи! Замолчи, собака!

* * *

А во дворце, тем временем, Идзура издевалась над обнаженным Теммаром, висевшим на закованных в цепи руках. Его ноги, также закованные в цепи, чуть-чуть не доставали до пола.

— Значит, тебе известно, чем мы занимаемся с Нгаигароном? — спрашивала она, стоя перед ним, облизывая губы и потирая руки.

— Это неважно, Идзура! Ты шлюха! Ты всегда была шлюхой! Теперь ты… с колдуном. Какая разница?

— Твоя смерть будет мучительной!

— Если Нгаигарон и убьет меня, то едва ли это будет потому, что я назвал тебя шлюхой!

Разъяренная Идзура заметалась в поисках подходящего оружия и не нашла ничего лучше, чем небольшая серебряная чаша, стоящая неподалеку на столе.

Она схватила чашу и метнула ее в Теммара. Тот смог лишь отвернуть лицо.

— Хватит! — раздался голос Нгаигарона.

Серебряная чаша мгновенно отклонилась от своего пути, описала бешеный круг в воздухе и ударилась о стену далеко от Теммара.

Идзура в гневе обернулась; колдун вошел в комнату.