Рыжая проказница - [4]

Пришли двое, оба темнокожие и сильные, с мечами наголо. Они даже не осмотрели Йена — только бросили на него взгляд через прутья решетки, прежде чем открыть дверь и приказать Кейду и Уиллу унести труп. Кейд взялся за ноги Йена, Уилл — за руки, и они вынесли его из камеры, но когда проходили мимо сторожей, Кейд набросился на ближайшего к нему тюремщика.

Удивительно было, что Кейд с ним справился. Ему удалось завладеть мечом тюремщика и ключами, ключи он бросил Уиллу, чтобы тот выпустил остальных. Потом он боролся с уже безоружным стражником и его вооруженным напарником, пока остальные не вышли на свободу и не пришли ему на помощь. Ему все еще с трудом верилось, что он выбрался из этой схватки невредимым. Но это было так, и все пленники бежали тоже невредимыми.

— А монастырь в Тунисе? — поторопил его Уилл. — Ты помнишь три месяца, которые мы провели там, пока Йен оправлялся от своей болезни, я залечивал свою рану от меча и все мы поправлялись, набирали вес и восстанавливали силы?

Кейд скривился. Да, они выбрались из тюрьмы невредимыми, однако потом им не повезло. Они пытались украсть лошадей, чтобы бежать, когда Уилла ранил стражник, заставший их врасплох. Пока они управлялись со стражником, Уилл пытался держаться храбро и стойко. Зажимая рану в боку, он попросил товарищей бежать без него, но Кейд не послушался и потратил время на то, чтобы перевязать его рану как можно лучше. Рана была плохая, и Кейд испугался, что жестокость Бэбара отнимет у него еще одного друга.

Они обрели безопасность в тунисском монастыре, там монахи ухаживали за Йеном и Уиллом. Йен выздоровел через пару дней, но для выздоровления Уилла понадобилось две недели. Когда он встал и начал ходить, они провели еще два с половиной месяца, восстанавливая силы и работая, чтобы заработать денег на еду, одежду и лошадей, необходимых для долгого путешествия до дома. Понадобилось более двух месяцев, прежде чем они оказались на севере, во Франции. Кейд вспомнил, что там они наняли корабль и перебрались через пролив в Англию.

— Но ты не помнишь, как мы плыли на корабле из Франции в Англию? — спросил Уилл, напоминая Кейду о его недавнем смущении.

— Помню, — выговорил тот, морщась и с трудом выдавливая из горла слова.

Нанятый ими корабль казался крепким, погода в день отплытия была прекрасной, однако на середине пути налетел шторм, и они оказались среди волн выше корабля. Кейд не был трусом, но даже он дрогнул перед мощными стенами воды, швырявшими корабль туда-сюда. Когда они наконец-то увидели впереди берег, он подумал, что не единственный, кто вздохнул с облегчением, и решил, что плавание почти закончено. И все же мать-природа еще не закончила с ними, и когда капитан попытался войти в гавань, корабль подхватила волна и швырнула на скалы. У Кейда осталось смутное воспоминание о кричащих людях и испуганном ржании лошадей, а потом — о слепящей боли в голове.

— Как остальные? — спросил он, вызвав еще более сильную боль в гортани.

— Перестань разговаривать, — сердито сказал Уилл. — Мы потеряли Гордона и Парлана.

Услышав об этой потере, Кейд закрыл глаза. Еще двоих нужно прибавить к тем остальным, кого они потеряли в безумном походе короля Эдуарда. Из тридцати воинов, с которыми он попал в плен, остались только Домнелл, Йен и Ангус. И Уилл, добавил он. Эдуард приказал этому англичанину отправиться вместе с ними в ночную разведку, чтобы выяснить местонахождение людей Бэбара. Этот приказ обошелся англичанину в три с лишним года жизни, и в то время как Кейд сожалел об участи друга, он был благодарен своей судьбе. Их дружба помогла ему уцелеть во время испытаний.

— Но Йен, Ангус и Домнелл направились к берегу, — твердо продолжал Уилл. — А я вытащил на берег твою жалкую шкуру, после того как обнаружил тебя плавающим в воде вниз лицом. С лошадьми было лучше, — сухо добавил он. — Мы потеряли только одну, и нам удалось собрать остальных, когда они доплыли до берега.

Кейд усмехнулся. Он предпочел бы потерять всех лошадей, чем одного-единственного человека.

— Я посадил тебя на свою кобылу, и мы поехали прямо в Мортань. Ты пролежал без сознания больше двух недель, и…

— Больше двух недель?… — удивился Кейд.

— Да, больше двух недель, — Уилл покачал головой. — Я не понимаю почему. У тебя была шишка на голове, но ведь это даже не открытая рана. Но вот Эверилл говорит, что раны головы всегда такие. Маленькая шишка может убить одного, а другой выживет, даже если ему раскроят череп. — Он пожал плечами. — Кому и знать, как не ей. Эверилл училась лечить у нашей матери и с детства помогала ходить за больными и ранеными. Она заботилась о тебе все эти две недели, вливая тебе в рот бульон по несколько раз в день, чтобы ты не умер с голоду. И еще разговаривала с тобой без умолку. Эверилл уверяла, что так твоя душа останется привязанной к телу, а иначе ты уйдешь бродить в небесах и не вернешься. — Уилл усмехнулся и добавил: — Должно быть, в ушах у тебя звенит от ее бесконечной болтовни. Ты, возможно, пришел в себя ради того, чтобы заставить ее замолчать.

Услышав эти слова, Кейд покачал головой. Он ничего не помнил с тех пор, как разбился их корабль. Но все же он, должно быть, слышал ее слова какой-то частью своего сознания, потому что заметил, что ему не хватает ее нежного голоса. И, словно в ответ на его мысли, услышал, как дверь отворилась и раздались женские шаги.