Рыжая невеста - [73]

— Тебя лихорадило несколько дней. Своим выздоровлением ты обязан Пичу. Он тебя выхаживал.

Спасибо. — Его благодарность была предназначена Пичу, но смотрел он на Фокс. Вечер был прохладным, и она, накинув пончо, сидела близко к огню. Он знал, какие сокровища скрываются под этим пончо. Знал о нежности, которую она стеснялась показывать. Перед тем как потерять сознание, был момент, когда он заглянул ей в глаза и увидел в них такую нежность, какую он, возможно, больше никогда не увидит. Эта мысль привела его в уныние.

— Как ты думаешь, ты достаточно окреп, чтобы совершить небольшую прогулку?

Таннер понял, что выглядит не слишком бодрым.

— Да. — На самом деле он был без сил, но ничто на свете не заставило бы его в этом признаться.

Когда они отошли от костра, он прижал к себе ее руку и спросил:

— Сколько дней?

— Почти неделя. Как твоя рука?

— Болит.

— Ты потерял много крови. И у тебя была такая высокая температура, что мы все испугались.

К нему стали возвращаться обрывки воспоминаний.

— Ты вела мою лошадь.

— Мы вели ее по очереди.

Она так ловко повернула его обратно, что он заметил это, только когда увидел костер.

— Что-нибудь за это время произошло такое, что мне следует знать?

Фокс опустила голову, и Таннер заподозрил, что она нахмурилась.

— В общем и целом все прошло гладко. — Но…

— В тех краях, которые мы миновали, было много небольших поселений. В большинстве из них жили мормоны, но в одном оказался салун. И у Брауна произошла стычка.

Таннер остановился и заставил ее поднять голову.

— И что?

— Он напился, — она пожала плечами, — и, по всей видимости, затеял драку из-за какой-то женщины в салуне. Нам предложили, мягко выражаясь, немедленно покинуть поселок.

— Я с ним поговорю.

— С ним уже поговорили, — ответила Фокс таким тоном, что Таннер все понял.

— А как себя чувствует Пич?

— Я думаю, немного лучше.

Ее тон снова говорил сам за себя, и Таннер понял, что она выдает желаемое за действительное. Это его не удивило: Пич выглядел усталым, поникшим, и глаза смотрели невесело.

Фокс сплела пальцы с пальцами его здоровой руки и подняла на него взгляд.

— Я скучала по тебе.

— Если человек в бессознательном состоянии может скучать, то я тоже скучал. — Больше всего на свете ему сейчас хотелось ее поцеловать. Опуститься на весеннюю траву, обнять ее и заснуть без всяких снов. Сказать ей, какая она удивительная, что его восхищает ее мужество, что он не встречал такой женщины, как она, и, наверное, никогда не встретит.

Позже, уже лежа в спальном мешке и глядя в необъятное звездное небо, он вспоминал о всем том, чем он обязан своему отцу. Своим воспитанием, образованием, привилегированной жизнью, благосостоянием. С тех пор как он себя помнил, он принимал только те решения, которые одобрял его отец, имевший лишь один-единственный недостаток — было невозможно добиться его одобрения. Что бы Таннер ни делал, отец никогда не был доволен. Сколько еще попыток должен сделать любящий сын? Сколько еще потребуется времени, чтобы расплатиться с долгом? Сможет ли он когда-либо сделать собственный выбор, не задумываясь над тем, одобрит ли его отец?

Какие бы вопросы он себе ни задавал, ответ неизменно был тем же. Его отец никогда не примет такую женщину, как Фокс. По правде говоря, он сомневался, что ей понравится тот мир, в котором он живет. Он не мог себе представить Фокс наносящей визиты и принимающей визитеров, или Фокс, ничего не делающей по дому, где полно слуг, или Фокс на великосветском рауте в бальном платье и украшениях.

Горная цепь Сан-Рафел была непроходима. Она возвышалась перед ними огромным барьером из утесов, крутых холмов и глубоких расселин. Местами красные отвесные скалы поднимались до высоты в две тысячи футов. Неопытный проводник потерял бы несколько недель на то, чтобы попытаться найти перевал, но Фокс уже приходилось встречаться с такими препятствиями. Все же ей доставило удовольствие привести их прямо к узкому проходу в горном хребте, казавшемся неприступным, круто спускавшемуся прямо в долину. Там рельеф выравнивался, и теперь она гнала свой отряд вперед и вперед, пытаясь наверстать упущенное время.

Температура воздуха становилась все выше, и местами земля была голой и выжженной. В последние два дня мужчины стали мрачны и неразговорчивы. Появление вдали деревьев, свидетельствовавшее о близости Грин-Ривер, привело всех в такой восторг, словно они были путники в пустыне, наконец увидевшие впереди долгожданный оазис.

— Господи, я жду не дождусь, когда будет хоть какая-нибудь тень, — прохрипел Ханратти, спрыгивая с лошади и вытирая со лба пот. Он подвел лошадь к воде, а сам встал на берегу на колени и начал плескать воду себе в лицо.

— А ты, старичок, садись под дерево и отдышись, — предложила Фокс Пичу. У него как раз был сильнейший приступ кашля, и он глянул на Фокс с благодарностью.

Фокс смотрела на него, и ее сердце сжималось от сострадания. Но она, упрямо сжав губы, принялась разгружать мулов. Только через несколько минут она заметила, что Джубал Браун трудится рядом с ней.

— Ему плохо, правда? — Браун кивнул в сторону Пича.

— Ему стало лучше.

Она сортировала груз — отделяла тюки с продуктами и вещами, необходимыми, чтобы разбить лагерь, от тех, что им будут не нужны вечером.