Рыжая невеста - [54]

— Моя жизнь была легче вашей. — Они шли поберегу, огибая заросли ивняка и время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на воду. — Когда мне было десять лет, отец отправил меня в Бостон. Он собирался жениться во второй раз и посчитал, что самое лучшее будет познакомить меня с моим дядей. Все то время, что я учился, я жил в Бостоне. Своего отца, после того как он женился, я ни разу не видел. Мы встретились только после того, как его жена умерла, и то лето я провел в Сан-Франциско.

— Вы когда-нибудь голодали? Вам приходилось мечтать об обуви, которая была бы вам впору? — Она в этом сомневалась, но все же спросила.

— Нет. Моя жизнь была беззаботной. Я принимал это как должное до тех пор, пока не стал взрослым. Тогда я узнал лучше, как живут люди.

Фокс хотела представить себе изобилие и роскошь его жизни, но не могла.

— У кузины моей матери был полон дом своих детей, так что лишний рот ей был ни к чему. Я только что не голодала, а до остального ей не было дела.

Говорить о том, что в доме тетки Фокс была кем-то вроде служанки, не было смысла. Зачем хныкать?

— Но там я познакомилась с Пичем. И это было лучшим в моей жизни.

— Он работал на миссис Уилсон?

— Да. Она была вдовой, и ей нужен был человек, который бы все делал по дому. Мы с Пичем сразу сдружились. Миссис Уилсон было все равно, платил ли Пич соседу за то, что тот учил меня читать, или точить ножницы, или забивать гвозди. Когда я была с Пичем, я не путалась у нее под ногами и ей не надо было обо мне заботиться. А я тенью ходила за Пичем.

— И в какой-то момент вы с Пичем решили сбежать?

Мне надоело обо всем этом рассказывать. — Совсем не обязательно Таннеру знать всю ее историю. Во всяком случае, сразу. И уж конечно, ему не следует знать, как зовут ее отчима. Фокс все еще надеялась узнать от Таннера побольше о Хоббсе Дженнингсе. — Мне интереснее было бы узнать, когда начнется наша любовная связь.

Поскольку они уже были в поле зрения мужчин, Таннер отпустил талию Фокс и расправил плечи.

— Решение обычно принимает женщина. Фокс посчитала такое правило разумным.

— Хорошо. Ваше ухаживание было очень приятным, и оно мне понравилось. Особенно холодная вода и глупый разговор. — Она зарделась. — Но я готова начать хоть сейчас…

— Мне кажется, одного дня для ухаживания слишком мало.

— Меня сбило с толку то, что вы почистили мое ружье. — Это была откровенная ложь. Она была готова к интимным отношениям с ним в первую же ночь, когда они об этом заговорили. А может, и с того самого момента, как она его увидела. — Раз уж нам придется остаться здесь еще на один день, я думаю, наша связь должна начаться завтра ночью. Если вы, конечно, согласны.

Еще накануне Фокс обнаружила небольшой залив, где не было течения. Она могла бы искупаться и вымыть волосы, чтобы начать связь во всеоружии. Было важно, чтобы от нее не пахло, как от свиного окорока.

Таннер смущенно откашлялся, но его голос все же прозвучал довольно резко:

— Думаю, завтрашняя ночь подойдет. Я поищу место, где бы мы могли уединиться.

— Хорошо. — Ей показалось, что мужчины смотрят на них так, будто поняли, что именно они с Таннером обсуждают. — Значит, завтра ночью. — Больше, при всем желании, она ничего не могла из себя выдавить.

— Я буду ждать с нетерпением. — Взгляд Таннера остановился на ее губах, и ее, словно патока, окатила горячая волна. О Господи! Когда его глаза становились такого густого золотисто-коричневого цвета, ее сразу же начинали обуревать самые дикие фантазии.

Облизнув губы, она потерла ладонь кончиком косы. В первый раз с того момента, как она познакомилась с Таннером, она не могла придумать, как просто и непринужденно с ним попрощаться.

— Теперь вам надо уйти. — Черт. Она опять ляпнула не то. — До свидания.

Она пошла прочь, чувствуя себя отвратительно. Люди не говорят «до свидания», когда отходят на несколько шагов. О чем она только думает? Было что-то странное и непонятное в том, что она просто глупеет в присутствии этого человека. Она взглянула на Ханратти и Брауна и вздрогнула от отвращения. Хорошо бы они сейчас сделали что-нибудь такое, за что она могла бы их выругать. Сейчас ей было необходимо напоминание о том, что она не сентиментальная дура.

Злясь на себя, она подошла к навесу от солнца, который соорудил Ханратти.

— Предупреждаю вас, если только вам вздумается выкинуть какую-нибудь штуку у меня за спиной, я вырву у вас печенку и сварю ее на завтрак.

— Какого черта? — Ханратти в изумлении опустил на колени рубашку, которую чинил.

— Тебя это тоже касается, — повернулась она к Джубалу Брауну. Тот зевнул и откинулся на седло. — Я с удовольствием переломала бы тебе ребра.

— Таннер оказал бы нам услугу, если бы он поторопился с ухаживанием и приступил к главному, — парировал Браун.

Он открыл один глаз, взглянул на Фокс и проворно увернулся от ее сапога.

— Меня ты тоже собираешься поколотить? — поинтересовался Пич.

— Все может быть, — буркнула она и пошла снимать с веток выстиранное белье.

Фокс закончила мыть тарелки после ужина и, перехватив взгляд Таннера, сделала ему знак отойти от костра к лошадям.

— Мне надо поговорить с вами о… ну, вы знаете… насчет завтрашней ночи.