Рюрик и мистика истинной власти - [62]

. «Немецким рубежом» данный памятник называет границу со Швецией, установленную между ней и Новгородом Ореховецким мирным договором в 1323 г. Следует отметить, что в той же книге упомянута и д. Варягово на Кобылицах в Келтужском погосте[409]. Как видим, связанное с Рюриком название фиксируется в Карелии еще до утраты этой территории Русью во время Смутного времени. Едва ли жившие в этой деревни крестьяне были расположены заниматься мифотворчеством по своему почину и при том еще в эпоху правления Рюриковичей. Современные исследователи отождествляют Рюрикиярви («озеро Рюрика») с озером Луорикоярви (Luorikkojarvi), из которого начинается р. Ильменйоки, по которой проходил древний торговый путь, ведший из Ладожского озера в Миккельские озера. Рядом с Луорикоярви находится другое, большее озеро Эйтъярви, отделенное от первого только узким мысом, в результате чего на картах их часто обозначают одним названием Эйтъярви. Это озеро под названием Янтоярви упоминается в Ореховецком мирном договоре как один из пунктов, определяющий границу между Новгородом и Швецией. Исследователи также обратили внимание на то, что эта граница 1323 г. на Карельском перешейке обозначена пятнадцатью пунктами, причем десять из них описывают плавную кривую, а пять расположены вблизи Рюрикиярви и образуют острый выступ в сторону Швеции. В качестве объяснения предполагается, что это были чьи-то частные владения на бобровые ловы и лососевые тони. Кроме того, в 1520 г. были составлены подложные тексты Ореховецкого договора на шведском и латинском языках. Вероятно, оба автор подделок не имели текста оригинала, но хорошо знали, как граница проходила на местности. Соответственно, в шведском тексте упоминается Луорикомяки (Loricamaky), а в латинском – Рёрикамяки (Rorikamaki). Сейчас ее отождествляют с горой на мысу, который разделял озера Рёрикаярви и Эйтъярви. «У местных жителей сохранилась легенда, что на этой горе стоял большой камень, обозначавший границу 1323 г. После маркировки границы 1721 г., которая в этом месте совпадала с границей 1323 г., на камне была сооружена часовня. Но после того, как эта территория в 1811 г. была присоединена к Великому княжеству Финляндскому, камень был сброшен в озеро». Скорее всего, этот камень близ большого поселения Ильмее на берегу Эйтъярви и был Рёрикамяки[410].

Тот факт, что связанная с Рюриком топонимика была зафиксирована в Карелии еще в Средневековье и учитывалась при проведении новгородско-шведской границы 1323 г. не позволяет рассматривать ее как позднюю выдумку. Мы видели, что один поздний источник упоминает о походе Рюрика и Олега на лопь и корелу, а как топонимика Ладоги, так и средневековое деление Новгорода подтверждает весьма раннее подчинение лопи и обложение ее княжеской данью. Интересно отметить, что новгородская берестяная грамота упоминает еще одного Валита примерно в том же самом регионе, где находится и связанная с Рюриком топонимика. При перечислении дани, исчисляемой в тканях, в грамоте № 130 говорится: «У Валита в Кюлолакши 14 локти хѣри»[411]. Данная грамота датируется 1396-1409 гг., а д. Кюлолакша находилась примерно в 25 км к северо-западу от современного г. Приозерска. В грамоте № 248, найденной в слоях 1396-1422 гг., Кюлолакшский и Кирьяжский погосты упоминаются вместе в связи с нападением шведов[412]. С учетом того, что связанная с Рюриком карельская топонимика была письменно зафиксирована за столетие до Смутного времени, в непосредственной близости от нее берестяная грамота самого начала XV в. фиксирует существование какого-то Валита, а самый ранний летописец, в котором упоминается Рюрик в Карелии, заканчивает описание событий 1399 г., логично предположить, что впервые данный сюжет был письменно зафиксирован не в XVII, а как минимум на рубеже XIV-XV вв.

Определяя границы древнего ядра Новгородской волости А. В. Куза считал, что на севере они доходили до Олонца, а первоначальные отношения с водью, ижорой и корелой ограничивались выплатой дани и соглашением о военной помощи и лишь с угрозой немецких, датских и шведских феодалов Новгород непосредственно включает их в свою территориально-административную систему. «Возникает вопрос: когда новгородская дань шагнула дальше Олонца и распространилась на северное побережье Ладожского озера и Карельский перешеек, населенный корелой? Сведения о кореле регулярно начинают появляться на страницах новгородских летописей с 40-х годов XII в. Причем уже в первых известиях (1143 г.) корела выступает как военный союзник Новгорода в походах на расположенную западнее емь»[413]. Однако С. С. Гадзяцкий считал, что Карелия изначально входила в состав основной территории Новгорода. Свой вывод он основывал на следующих соображениях: «Обращаясь к карелам, мы не можем не заметить, что летопись не сохранила каких-либо следов борьбы их с Новгородом; наоборот, большинство упоминаний летописца о карелах связано с их военными выступлениями в качестве соратников новгородцев. Весьма существенно, кроме того, то обстоятельство, что в договорах с князьями при перечислении новгородских волостей ни Корельская, ни Обонежская земля не называется и, следовательно, считались территорией самого Новгородского государства, а не его “волостями”. Позднее, когда в Корельской земле появился город Корела, он считается новгородским “пригородом”, по крайней мере, его так называет летописец. Наконец, с образованием пятин, охвативших собственно Новгородскую территорию и оставивших новгородские колонии за пределами своих границ, Корельская земля и Обонежье составляли северные части Вотской и Обонежской пятин. Все эти соображения заставляют видеть карелов в числе тех племен, которые составили население Новгородского государства при его рождении и объединении земель, которые образовали его первоначальную территорию»