Рюрик и мистика истинной власти - [50]

Данных об обожествлении также и Гостомысла у нас нет, однако выше уже приводилось сообщение «Повести о Словене и Русе» о том, что старший сын князя Словена «Волхов бесоугодник и чародей» «в бога сел». Фольклор других славянских народов, наделяя своих правителей сверхъестественными свойствами, их при этом не обожествляет. Данное обстоятельство не только в очередной раз подчеркивает тесные связи ильменских словен с западными славянами на территории Германии, но и допускает возможность того, что и у первых существовала традиция обожествления своих правителей. Даже если сомневаться относительно известия Иоакимовской летописи о неоднократном обращении Гостомысла при выборе преемника к вещунам, сообщение Ибн Руста о господстве у русов над царем волхвов-«знахарей», равно как и данные о силе влияния этого сословия в Новгороде, вне сомнений. Как показали В. Л. Янин и М. Х. Алешковский, этим влиянием волхвы обладали еще до призвания Рюрика. Нечего и говорить, что в свете всего приведенного выше материала вопрос о том, кого именно эти волхвы посоветовали соплеменникам призвать на княжение – скандинавского конунга или прямого потомка славянского бога, весьма вероятно обожествленного лично, – является чисто риторическим.

Как мы могли убедиться, все три группы славянских источников о происхождении Рюрика не зависят друг от друга, создавались в разное время и в разных местах, но при этом не только не противоречат, но и взаимно дополняют и подтверждают друг от друга. Подобная ситуация могла иметь место только в том случае, если все они действительно, хоть в последнем случае и достаточно аллегорическим языком, отражали историю одного рода, происхождение которого восходило к божеству. Этим объясняется как отсутствие этой генеалогии в ранних летописях, так и неизбежная перекодировка и незначительное искажение первоначального предания.

Глава 4. Первый правитель Древнерусского государства

Уточненная датировка пожара Ладоги, если она верна, согласно которой он произошел не на рубеже 50-60-х гг. IX в., а в промежутке между 863 и 870 гг., ставит перед исследователями сложные вопросы. Свидетельствует ли это о том, что призвание варягов состоялось позднее летописной даты? Однако данные нумизматики говорят о том, что в 850-х гг. действительно происходит катастрофичный спад поступления дирхемов в Европу и Волжско-Балтийский путь на какое-то время перестает функционировать. Наиболее логично связать это с летописным известием о междоусобной войне на севере Восточной Европы, завершившейся призванием Рюрика. В таком случае ладожский пожар произошел уже в правление нового князя, и мы вновь оказываемся перед вопросом: стало ли это результатом нападения извне, или перед нами следствие каких-то внутренних конфликтов? Пока археологические данные не позволяют нам однозначно ответить на этот вопрос. Никоновская летопись под 864 г. сообщает об убийстве Рюриком Вадима Храброго и многих других новгородцев, что свидетельствует скорее в пользу версии внутреннего конфликта. Датировка этого источника достаточно точно совпадает с результатами археологического исследования, однако летописец однозначно говорит о Новгороде, а не о Ладоге. Впрочем, ниже мы увидим, что одна летопись, говоря о первой резиденции Рюрика в Восточной Европе, называет Новгород, а другая – Ладогу, притом что обе они восходят к тексту ПВЛ. Таким образом, не исключена вероятность того, что описание произошедших в Ладоге событий было перенесено на Новгород. Следует отметить, что само имя Вадим христианское и в этом качестве является еще одним аргументом достоверности похода Бранлива, поскольку, согласно Житию Стефана Сурожского, русский князь и его бояре после чуда у гроба святого крестились. Достаточно давно было высказано предположение, что Вадим был тоже потомком Гостомысла и, соответственно, также имел право на власть.

Еще одним событием, которое способно заставить нас усомниться в точности традиционной даты призвания варягов, является история Аскольда и Дира. Под 862 г. упоминается, что два боярина Рюрика, Аскольд и Дир, отправились на юг и сели править в Киеве: «и бѧста оу него. в҃. мужа не племени его ни боӕрина. и та испросистсѧ ко Цр҃югороду с родомъ своимъ. и поидоста по Днѣпру. и идуче мимо и оузрѣста на горѣ градок и оупращаста. [и] рѣста чии се градокъ. ѡни же рѣша бъıла суть. г҃. братьӕ. Кии. ІЦекъ. Хоривъ. иже сдѣлаша градокось. и изгибоша и мъı сѣдимъ. платѧче дань родомъ их Козаромъ. Аколъдо же. и Диръ. ѡстаста въ градѣ семь. и многи Варѧги скуписта. и начаста владѣт Польскою землею. Рюрику же кнѧжаста в Новѣгородѣ»[320] – «И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: “Чей это городок?” Те же ответили: “Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили город этот и сгинули, а мы тут сидим, родичи их, и платим дань хазарам”. Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде».