Рыцарский долг - [15]

— Вас тут послушать, так речь идет о деревянном частоколе, — воспользовавшись паузой, вклинился в рассказ Робер. — Слушаешь любой рассказ о войнах и удивляешься — то крепость разобрали, то крепость вновь построили.

— А ты хоть раз, в том же Тире, рассматривал вблизи, из чего построены стены и башни? — ответил вольный каменщик. — Пиленый ракушечник — это не гранит, из которого возводят замки на Западе. Ровные прямоугольные блоки хорошо составляются в любые конструкции. Их кладут на тонкий слой слабого раствора, поэтому здешние крепости возводятся за год-другой, а разбираются до фундамента за три-четыре месяца.

Спуск в долину прошел без происшествий. Вблизи оказалось, что заболоченная пойма Иордана не так уж и непроходима, как виделось сверху. Она, скорее, представляла собой архипелаг, состоящий из множества островков, разделенных озерцами, протоками и просто подтопленными местами. Камыш здесь был столь высок, что, по выражению Робера, через долину можно было незаметно провести не только небольшой караван, но и стадо слонов.

Двигаясь вдоль кромки болот, они вскоре вступили на отлично замаскированные, а оттого незаметные для неискушенного взгляда бревна. Гать оказалась надежной, так что вскоре кони и острожные волы перестали бояться и затрусили по ней словно по наезженному тракту.

Весь последующий путь до осыпавшегося от времени небольшого каменного моста, переброшенного через русло реки еще римлянами, прошел без неожиданностей. Болота, где человек был редким гостем, оказались наполненными жизнью. Здесь селилось бессчетное количество птиц и обитали мелкие и крупные звери. Робер, привыкший к охоте на другую, менее беззащитную дичь, не обращал внимания на то и дело выскакивающих под ноги зайцев и фазанов да пасущихся на сухих лужайках непуганых газелей. Зато мастер Григ, на протяжении всего пути упорно упражнявшийся в стрельбе, наконец-то смог продемонстрировать свое искусство и подстрелил сдуру выскочившего на тропу здоровенного секача, обеспечив отряд мясом на несколько дней вперед. День оказался очень длинным и утомительным. Жак, наевшись до отвала жареной свинины, опустился на теплую землю и, слушая монотонную речь рассказчика, быстро и незаметно для себя уснул.

* * *

Наутро отряд быстро добрался до подножия Заиорданских гор. Жак не успевал удивляться тому, как быстро изменялась окружающая их местность. Спустившись в долину, перебравшись через Иордан — маленькую, по бургундским меркам, речку — и проехав несколько лье, они вдруг попали в совершенно иной мир. Здесь все было не так, как в Галилее. Теперь их окружали не бархатные холмы с пологими склонами, а коричнево-желтые скалы, изрезанные промоинами, на которых кустились жесткие и такие же желтые, как и приютившие их скалы, травяные пучки.

Перед самым въездом в ущелье, по дну которого им предстояло подняться наверх, безропотные до сей поры волы, завидев, что зеленый ковер сочной болотной травы остается позади, а ему на смену приходит редкая растительность, больше напоминающая верблюжьи колючки, все как один заревели и напрочь отказались двигаться вперед.

— Пусть ваши животные не боятся, — под свист кнутов, ругань погонщиков и недовольный рев сказал Роберу проводник, — там наверху их ждет много еды. До пустыни еще дня четыре пути, и, пока вы ее не достигнете, у волов и коней не будет недостатка в траве и воде.

Проводник оказался прав. Несколько часов спустя они, поднявшись наверх, оказались на почти ровном плато.

— Ты только погляди! — воскликнул Жак. — Кто бы мог подумать, что здесь, в скалах, места не беднее, чем в Палестине и Галилее!

— Это нагорье, — пояснил Сен-Жермен, — простирается от долины Иордана до Сирийской пустыни. Мы находимся в северной его части. Здесь много потухших вулканов, и их пепел еще в добиблейские времена щедро удобрил эту землю. Кроме того, здесь много воды. Все плато пересекают вади — ущелья, по дну которых текут реки и ручьи. Здесь еще до арабов ромеи держали цепь фортов, которые до прихода Саладина находились в руках у крестоносцев.

Волы, получив на коротком дневном привале изрядные порции зерна, оживились и до самого вечера весело трусили вперед, так что всадники смогли перейти на легкую рысь.

В сумерках, когда Сен-Жермен уж было собрался останавливать караван для ночной стоянки, посланный вперед разъезд вернулся с сообщением, что в двух десятках полетов стрелы от них находится большое селение.

— Ирбид, — кивнул головой проводник, — сирийский город, который вы, франки, называете Арабелла. До прихода франков здесь была деревня, а после захвата побережья сюда ушло много беженцев. Теперь, когда для мусульманских купцов и паломников дороги вдоль морского побережья закрыты, Ирбид стал пересечением путей между Сирией, Трансиорданией и Месопотамией. Местный эмир платит дань султану Дамаска, но имеет благоразумие не интересоваться тем, какому богу молятся останавливающиеся здесь купцы, и что они везут в верблюжьих вьюках и повозках.

В Арабелле не было большой крепости, как объяснил все тот же проводник, постоянные землетрясения делали любую фундаментальную постройку бессмысленной, она не простояла бы и двух лет. Поэтому укреплены здесь были лишь относительно скромный дом эмира да огромный, как во всех торговых городах, караван-сарай.