Рыцарский долг - [104]

Не успел Жак вымолвить ни слова, как из-за спины Папикия вылетел разъяренный Хор.

— Вот мы тебя сейчас, вражье племя! — замахнулся он на беднягу своей колотушкой.

— Стоять! — рявкнул Жак. — Отпустите Понше, никуда он с корабля не денется, и рассказывайте обо всем по порядку.

Хор и Папикий, беспрекословно исполнив команду, затараторили, перебивая и поправляя друг друга. Из их сбивчивого рассказа Жак выяснил, что его охранники, в точности следуя раз и навсегда заведенной процедуре, едва поднявшись на борт корабля, стали его обшаривать, начиная с кормового трюма.

— Шибко мастер Григ порядок любил, — пояснил громила Хор. — Чуть что не так — сразу же плетью по филейным частям. С тех пор у меня, если новое место не проверю, задница сама начинает чесаться.

Двигаясь от кормы к носу и заглядывая при этом во все щели, они добрались до центрального трюма, где и обнаружили прячущегося чужака.

— Не человек, а зверь какой-то, — с ненавистью глядя на капитана, проскрипел Папикий, — сидит в углу, за колонной, глаза вытаращил, зубы скалит. А у самого меч наготове. Словом, или соглядатай, или подосланный убийца.

— Именно так, господин! — затряс бородой Хор. — И этот не иначе как с ним в сговоре.

— Ты об этом знал, Понше? — обернулся Жак к капитану.

— Грешен, знал, монсир, — потирая уколотую шею, мрачно ответил тот. — Ох, чуял я, что лучше бы вам сразу во всем сознаться. Да ведь он меня еще в Марселлосе запугал — пригрозил, что уши отрежет. А какой же из меня капитан без ушей? Но это не то, что вы…

— Допросить нужно, кто подослал. Сейчас я его на палубу вытащу! — Хор, не дослушав до конца объяснений капитана, воинственно взмахнул колотушкой и ринулся в открытый настежь люк.

Почти сразу же из темноты донесся шум схватки. Колотушка несколько раз стукнула по дереву — ее хозяин, пытаясь достать невидимого противника, то и дело попадал в переборку. Затем послышались громкие воинственные вопли, которые быстро переросли в хрипы и стоны. Звуки колотушки пропали, и им на смену пришли глухие удары, судя по всему, противники перешли к кулачному бою.

Пока Папикий, сжимая в руке кинжал, все никак не мог решить, бросаться ли на помощь товарищу или еще подождать, на палубу высыпали поднятые по тревоге копейщики. Когда Жак, спустившись с башни, подошел к месту событий, снизу уже не доносилось ни звука. Наемники по команде своего капитана окружили люк со всех сторон, словно медвежью берлогу, и выставили вперед копья.

Из темноты донеслось ворчание. Жак уж было собрался отдать приказ к атаке, как вдруг вместо обложенного зверя на палубу вылетел Хор. Точнее, не вылетел, а был выброшен сильной рукой. Он перевалился через край, словно сноп, и тихо застонал от обиды и бессилия, а снизу из люка вдруг раздался знакомый голос:

— Как говорил мой покойный дядюшка, граф Гуго де Ретель: «Кто никому не доверяет, тот никогда не будет иметь друзей». Я-то уж грешным делом подумал, что «Акилу» захватили разбойники, а это, оказывается, твои новые слуги, пейзанин. И это я для того за тобой чуть не полгода гонялся по Франции и Бургундии, чтобы погибнуть под колотушкой какого-то охламона?

Из люка показалась рыжая вихрастая макушка.

— Робер!!! — Не веря своим глазам, Жак бросился вперед. — Все назад, опустить оружие! Это свои. Неужели это ты, дружище? Я чуял, что ты остался жив, но встретить тебя здесь и сейчас…

— Интересно, а кого ты рассчитывал увидеть? — спросил, выбираясь наверх, достославный рыцарь. — Архангела Гавриила? Устроил, называется, приятелю приятный сюрприз — обложили как медведя, да чуть колотушкой не прибили. Ну да ладно, теперь обо всем по порядку. Но прежде всего — обед. Твой капитан Понше жаден, как цистерцианский монах. Всю дорогу от Марселлоса он кормил меня, словно простого пассажира, одним лишь черствым хлебом и солониной, так что для начала давай как следует поедим, выпьем доброго бургундского вина, а затем обстоятельно отвечу на все вопросы, что вертятся сейчас у тебя на языке.

Оторопевшие копейщики, два незадачливых телохранителя и еще не до конца оправившийся от пережитого страха Понше с удивлением наблюдали за тем, как их хозяин-рыцарь и рыжий коротышка-шпион, обнявшись, идут на бак, где уже был накрыт и сервирован стол.

Надув парус свежим ветром и с шумом раздвигая воду, «Акила» быстро двигался на юг — капитан Понше рассчитывал еще до захода солнца бросить якорь в одной из бухт на входе в Сицилийский пролив. Друзья закончили завтрак и теперь отдавали должное красному бургундскому вину — пять бочонков терпкого напитка с виноградников Монтелье, заставляющего кровь быстрее бежать по жилам, были предусмотрительно припасены в трюме. Однако, глядя на то, как лихо Робер осушает кубок за кубком, Жак всерьез опасался, что их может и не хватить до конца плавания.

Им прислуживал старый слуга, изгнанный из баронского замка после смерти своего хозяина и нанятый в Арле, на постоялом дворе, где он пытался устроиться на работу. Убрав грязную посуду и поставив на стол три больших кувшина с вином, старик удалился, оставив друзей одних. Положа руку на сердце, уединением это назвать было трудно. Хор и Папикий, под видом исполнения своих охранных обязанностей, держались в поле видимости, пытаясь уловить хоть слово из негромкой беседы, а из-за фальшборта кормовой башни то и дело появлялась и исчезала голова Понше, который со страхом ожидал наказания.