Рыцари свастики - [26]

— Извините. Курт, я позвоню нашим, чтобы они не беспокоились.

— Хорошо, — кивнул Фольриттер и, затянувшись сигаретой, приготовился ответить на вопрос Биркнера. — Дискуссия будет проходить в аудитории «Максимум». Я думаю, соберется человек четыреста, интерес среди студентов большой.

За столом президиума, кроме вас и вашего оппонента, господина Реннтира, будут председатель РЦДС, Круга христианско-демократических студентов, Леопольд фон Гравенау и я.

Биркнер внимательно слушал.

Руди Зайдель подошел к телефону, который стоял на стойке бара. Биркнеру бросилось в глаза, что во время телефонного разговора он стоял не спиной к ним, а боком, повернув лицо в их сторону, хотя эта поза была наименее удобна для него. Лицо Зайделя было бесстрастно, но напряженно. Он слегка прикрыл трубку рукой и косил взглядом в сторону хозяина кафе, который нес кофе посетителю в другое конце зала.

«Тьфу ты, какая чертовщина лезет в голову!» — со злостью подумал Биркнер и отхлебнул кофе.

— Каждый из вас излагает свои взгляды в течение четверти часа. Затем взаимные вопросы. И только потом студенты могут включиться в общую дискуссию.

— Да, лихо придумали, — засмеялся Вальтер. — Мы, значит, вроде бойцовых петухов перед вами. Раззадорили вас, а потом вся орава ринется на нас. Что ж, надо отдать вам должное: психологически все продумано до тонкостей. Свидетелю спора всегда кажется, что он-то знает самые сильные аргументы, но, будучи первое время лишен возможности участия в словесной битве, он весь дрожит от нетерпения и лишь сглатывает слюну. Но когда он дождется своего часа, тогда берегись…

Курт рассмеялся.

— Это вы правильно заметили. Только ведь у вас будут не одни лишь противники, но и сторонники. Кстати, предварительный обмен мнениями показал, что при известных различиях во взглядах на ряд вопросов большинство членов нашей организации считает вас своим фаворитом, а правые — за Реннтира.

— Значит, меня уже заранее причислили к левым? — спросил Вальтер. — А если я не левый, не правый и не центрист, а просто обыкновенный, нормальный?

— Нормальных сейчас нет, — убежденно заявил Курт. — У каждого должен быть свой курс. Ну, нам пора.

Они поднялись. Глоток коньяка приятно согрел Вальтера. Кофе освежил его. Он ощутил в себе бодрость и некоторое волнение. Он еще не был избалован большими аудиториями, и лампенфибер 15 давал о себе знать.

Перед входом в зал, где должна была состояться дискуссия, Вальтер увидел большое объявление: «Куда идет Федеративная республика? В дискуссии участвуют: сотрудник газеты «Ди Глокке» Вальтер Биркнер и штудиенрат Карл Реннтир».

Они вошли. Аудитория «Максимум» была расположена полукругом — в виде амфитеатра. Внизу были составлены торцами два стола, за которыми уже сидели двое. Вальтер с интересом оглядел лысеющего господина лет тридцати пяти с настороженными глазами. «Я думал, однако, что Реннтир старше». Навстречу ему поднялся высокий худой блондин.

— Леопольд фон Гравенау, председатель РЦДС. Разрешите представить вам нашего второго гостя — господина Пауля Миндермана. Досадная неприятность: господина Реннтира до сих пор нет. Но мы не можем отменять дискуссию, все уже собрались.

— Видите ли, господин Биркнер, — включился в разговор Миндерман, — я должен был после дискуссии ехать вместе с господином Реннтиром в редакцию нашего журнала, но, поскольку его до сих пор нет, я рискну, если вы не возражаете, изложить его взгляды и подискутировать с вами.

Все это было неожиданно и существенно меняло обстановку. Вальтер почувствовал, как в нем накипает раздражение. Он готовился к схватке со своим главным противником, а здесь какой-то непонятный оппонент, для него неизвестный и, уж во всяком случае, менее значительный 16. Но выбора у него практически не было. Отказаться в этих условиях — значило сдаться без боя. И он принял новый вызов.

Собравшиеся приняли сообщение об отсутствии Реннтира по-разному. Справа от Вальтера, там, где находились левые скамьи, раздались возгласы «пфуй!» и выкрики неодобрения. На правых скамьях многие встретили это известие довольно хладнокровно. «Что же, им все равно, с кем встречаться? — удивленно подумал Вальтер. — Не может быть. Тогда бы их здесь не было. Неужели они уже знали об этом? Но ведь Миндерман сказал, что для него опоздание Реннтира — полная неожиданность…»

— И поэтому мы просим господина Биркнера начать, — донесся до него голос Фольриттера.

Биркнер поднялся и подошел к небольшой кафедре, стоявшей справа.

— Прежде всего я хотел бы поблагодарить за приглашение выступить перед вами.

Вальтер почувствовал, как притихший зал внимательно вглядывался в его лицо. Он знал, что каждый из сидевших перед ним студентов хотел уже сейчас, не дожидаясь, пока он выскажет свое кредо, найти в его лице и облике черты, которые бы подтвердили уже сложившееся мнение о нем. Тем, кто пришел сюда, была известна история о нем, именно история, но не его взгляды. И сегодня он должен добиться от них не просто расположения к себе, замешанного на любопытстве, но завоевать среди них единомышленников и сторонников. Иначе не стоило сюда ехать. Он не просто популяризатор своих взглядов. Он нуждается в союзниках, без которых его неминуемо растопчет угрюмая масса филистеров, подстрекаемая разозленными великогерманцами.