Рыцари Круглого Стола - [76]

Поморщился Амур и сказал:

— Ну, это не согласно с твоей натурой. Однако попробую взять тебя на службу, но берегись, если ты обманешь меня!

Разделились бароны на отряды, и в авангарде отправились Contrainte-Abstinence и Faux-Semblant. Переоделись они в платье пилигрима и богомолки и прямо направились к главным воротам замка, где восседал на страже Malebouche. Поклонились они ему низко и остановились. «Видал я этих странников, — подумал Malebouche, — это положительно знакомые мне лица». Встал Malebouche и поздоровался с ними, пригласил их отдохнуть около себя и спросил, куда они идут.

Contrainte-Abstinence. Мы странники и идем в вашу страну в качестве миссионеров — проповедовать Слово Божие погрязшему во грехе здешнему народу. У вас просим мы гостеприимства и крова — устали мы и измучились.

Malebouche. Мое жилище к вашим услугам, и сам я в полном вашем распоряжении: люблю я слушать проповеди и поучаться. Желал бы знать я, где истинный путь к спасению.

Contrainte-Abstinence. Истинный путь к спасению есть сдерживание своего языка: кто повинен в злословии, не избежать тому кары небесной и вечного ада. Больше всех виновен в этом живущий здесь Malebouche, его мы должны наставить на путь истины, иначе он погибнет. По его вине заключен в вашей крепости несчастный юноша; просто личная злоба руководила этим Malebouche. Что сделал бедный Bel-Accueil? Ничего! Он провел своего знакомого к розам. Какие адские планы задумал тот смертный? Какие? Никаких! Хотелось ему сорвать одну Розу. Ну, дело оказалось не просто, и он, разумеется, давно гоняется за каким-то мотыльком в долине и забыл и думать о Розе! Станут смертные расшибать себе лбы о препятствия! Доступных радостей немало на земле для них. Malebouche таким образом боролся с тенью, и если не раскается он, то ад неминуемо поглотит его на этих же днях.

Malebouche. Если есть на свете мошенники и лгуны, так это, конечно, вы со своим лисьим языком! Я сам и есть Malebouche и могу уверить вас, что никогда ничего еще не выдумал, а только повторял то, что говорят другие. Но чтобы возвещать ту истину, что передо мной теперь стоят два лгуна, мне не надо ждать, чтобы ее высказали другие. Я буду это кричать везде, хотя бы даже с крыш или с колоколен.

Тогда выступил с длинной речью Faux-Semblant, доказывая, как Malebouche ошибается. Долго и красноречиво говорил он и произвел большое впечатление. Видя, что благоприятный момент наступил, он закончил свою речь так: «Не следует повторять того, что говорят другие, потому что это далеко не всегда истина. Вот, например, в данном деле: в чем обвиняете вы Bel-Accueil? Естественно, что поклонники стремятся туда, где живут их возлюбленные. Юноша бродил здесь со своим другом и напевал ему в уши разный вздор; Bel-Accueil в качестве друга должен был все это выслушивать — друзья в этом случае всегда мученики. Встретя вас, оба друга приветливо поклонились вам и прошли мимо. Неужели их надо было карать за это приветствие? Вы говорите, что Bel-Accueil вас терпеть не может. Что же вы думаете, он будет вас любить теперь, когда вы сделались его тюремщиком? Вы губите невинного за его дружбу, и, разумеется, ад будет вашей наградой. Кайтесь теперь же, и я отпущу вам ваш грех!»

Malebouche становится на колени и преклоняет голову. Тогда Faux-Semblant хватает его за горло и бритвой отрезает ему язык. Потом они отпирают замок, а ключи бросают в замковый ров. Входят и видят норманнскую стражу спящей после пирушки и избивают ее всю.

Largesse и Courtoisie проникают в те же ворота вслед за Faux-Semblant и его подругой и на дворе замка встречают старуху-тюремщицу. Она дрожит и бледнеет, видя врагов, так смело разгуливающих внутри замка. Но Largesse и Courtoisie обходятся с ней очень любезно и даже делают ей подарки: Courtoisie дарит ей пряжку, a Largesse несколько драгоценных колец, обещая ей и еще больше подарков на будущее время, если она согласится отнести Bel-Accueil цветок и шапочку от имени его друга. Старуха не решается согласиться: она говорит, что если узнает об этом Malebouche, то не сносить ей головы. Рассказывают тогда они ей о гибели Malebouche и всей его норманнской стражи, и она с радостью хватает подарки и идет к Bel-Accueil. Тот, зная вероломство старухи, решительно не хочет ей верить и даже не смотрит на цветок и шапочку, но наконец соглашается попробовать взять в руки принесенные подарки и, взяв их, понимает, что старуха не обманула его. Он надевает шапочку, прикалывает цветок и посылает старуху за гостями, которых она возвестила ему. Через открытую дверь проникает в замок наконец и Амур с остальными своими баронами. Во главе всех бегу я — поскорее к той башне, где заперт Bel-Accueil, чтобы выпустить его на свободу, но из-за угла выскакивает Danger и, грозно размахивая своей дубиной, кричит: «Беги, вассал проклятого Амура, а то я размозжу тебе голову!» Услыша крик Danger, бегут на помощь к нему Honte и Peur и так теснят меня, что я принужден звать на помощь. Ко мне сбегаются наши бароны, и завязывается горячая битва.

Прежде всех Franchise кидается на Danger, но он живо справляется с нею и замахивается дубиной, чтобы размозжить ей голову. Тогда является Pitié и начинает усовещевать Danger; Danger теряется и готов сдаться, но на помощь ему является Honte и ударом щита повергает Pitié на землю. Désir устремляется против Honte и доводит ее до такой ярости, что она готова растерзать его; тогда Bien-Celer окончательно обезоруживает Honte, которой пришлось бы очень плохо, если бы не выручила ее Peur. Она еще не принимала участия в битве, и под натиском ее погибает Bien-Celer; она грозит убить даже Courage, но является Süreté, и Peur отступает.