Рыцари-госпитальеры в Иерусалиме и на Кипре. Становление и развитие могущественного военно-религиозного ордена - [3]

Новое понятие «воин Христов» было принято людьми той эпохи, которые верили в единство христианства, во взаимопроникновение духовного и земного преходящего мира и в неотвратимость Божьего суда. Оно давало рыцарю уважение и почет, которых прежде ему так недоставало. Это нашло отражение в светской литературе. Но нигде это не проявилось столь ярко, как в De laude novae militiae («Похвала новому рыцарству»), написанной святым Бернардом для рыцарей-тамплиеров ранее 1136 г. Известно, что в это время тамплиеры часто подвергались критике со стороны общества, а внутри ордена множились сомнения. Противники ордена утверждали, что война сама по себе не может быть священной, что ею движет ненависть и алчность, поскольку военные действия сопровождались убийствами и грабежами. Первый Великий магистр ордена тамплиеров Гуго де Пейн дал ответ на эту критику в договоре, который подчеркивал оборонительный и мирный характер обязанностей ордена «в войне против врагов мира»: «Я твердо говорю вам, что вы не должны ненавидеть, ибо ненависть не имеет отношения к праведности; вы должны ненавидеть не человека, но зло в нем. И вновь я призываю вас отринуть алчность, это чувство неправедное. Вы должны принимать заслуженное воздаяние за совершенные вами грехи, и это только ваша вина в том, что вы так поступили».

Святой Бернард Клервоский пошел еще дальше. Он развил сравнение между старым и новым рыцарством, нашедшим отражение в светской литературе, главными героями которой стали рыцари-крестоносцы. Представители старого рыцарства не имели ни чести, ни совести, ни каких-либо иных добродетелей. «Если таковые даже и будут первенствовать… то все равно они продолжат следовать по стезе убийц. Бесчестная победа ведет к поражению». Но на земле, где произошло Боговоплощение, появилось новое рыцарство. Новый рыцарь, храмовник, оказался вовлеченным в двойной конфликт – мирской и духовный. И когда он убивал злодея, то он не становился убийцей человека, но убийцей зла. «Идите вперед отважно, воины, без всякого страха, и бесстрашно гоните прочь врагов Христа, и будьте уверены в том, что ни смерть, ни жизнь не смогут вас отлучить от Божией любви… Сколь славны победители, возвращающиеся с войны! Сколь благословенны мученики, гибнущие на войне!» Так проповедовал святой Бернард, подчеркивая, что язычников следует убивать только тогда, когда христианство невозможно защитить иным образом. Но было бы предпочтительней уничтожить неверных, чем дать им возможность угрожать справедливости. «Убивая язычника, христианин увенчивается славой, потому что при этом прославляется Бог».

Тамплиеры и братья других духовно-рыцарских орденов являли собой пример новых рыцарей. Их роль была значительной, потому что в их лице заключался ответ на проблемные вопросы крестовых походов. В действительности возникало сомнение в их конечной успешности, несмотря на великолепно выстроенную теорию и славные идеи. Участники крестовых походов опирались скорее на идеал, чем на реальность, и придерживались папской формы правления, которая становилась все менее приемлемой в середине XIII в., но и помимо этого всему крестоносному движению были присущи внутренние противоречия.

Прежде чем обратиться с призывом отправиться в крестовый поход, папа должен был предвидеть возможный отклик на его призыв. Было нецелесообразным собирать для похода за пределы Европы столь большое трудно управляемое войско и ставить во главе его полководцев, в которых нуждались на родине. Имеется свидетельство, что папа Урбан II планировал Первый крестовый поход всего лишь как небольшую экспедицию. Папа Евгений III противился участию короля Германии Конрада III во Втором крестовом походе. С другой стороны, хотя бы некий энтузиазм был предпочтительнее, чем холодное молчание или безразличие. Из всех правителей Европы в 1274 г. только престарелый, имевший скверную репутацию король Арагона Хайме I ответил на призыв папы Григория X, прозвучавший на Лионском соборе. Но прежде чем армия могла отправиться в поход, необходимо было уладить политические конфликты на Западе, а также избавиться от лишних и бесполезных людей. Требовалось найти источники финансирования похода, организовать транспортные средства, обеспечить координацию действий между армиями и поставить перед ними реальные стратегические задачи. В XII–XIII вв. не единожды предпринимались попытки разрешить эти проблемы.

Крестоносное воинство было инструментом в руках папы, который он использовал по своему усмотрению. Именно он был его организатором, хотя по церковным канонам ни одному священнику не дозволялось брать в руки оружие и становиться во главе войска. Папа не мог возглавить поход, как и его легат, чьей обязанностью было исполнять роль проповедника и арбитра. Для отвоевания Испании и Иерусалима, для защиты христианства и латинских государств на Востоке, для наказания схизматиков и еретиков папам приходилось опираться на поддержку мирских властителей.

В XIII в., по мере того как угасал энтузиазм в отношении крестовых походов, а опасности, угрожавшие Святой земле, только нарастали, возросла роль духовно-рыцарских орденов – постоянных армий со строгой дисциплиной, организованных на основе религиозных и иерархических принципов, которые могли в тяжелой ситуации обратиться, как к последнему средству, к помощи самого папы. О важности послушания и дисциплины, которым подчинялись братья, что выгодно отличало их от светских рыцарей, неоднократно говорил святой Бернард Клервоский. Тамплиеры «исполняют приказы того, кто поставлен над ними. Они носят только ту одежду, что им предписывает устав, и им не позволено одевать иную. То же относится и к трапезе… Они живут согласно общему Уставу… не имея собственности, в одном доме, в духе единства и миролюбия… Они поступают так, как им прикажет их магистр, или же руководствуясь необходимостью». К 30-м гг. XII в. тамплиеры, получившие благословение и поддержку святого Бернарда, явили собой пример нового рыцарства. Их орден стал оружием в руках Рима. Госпиталь, опекавший в отвоеванном крестоносцами Иерусалиме пилигримов, которые во все большем числе прибывали в Святой город, довольно медленно преобразовывался из общественного института в духовно-рыцарский орден. Папство явно неохотно давало разрешение на подобную трансформацию, и поэтому завершилась она только на исходе XII столетия, и орден все это время продолжал играть двойственную роль. Эта история свидетельствует о том давлении, которое оказывалось на общественные институты в XII в., и является отражением, словно в капле воды, проблем, присущих крестоносному движению.