Рыцари Дикого поля - [25]

— Да вроде бы отошли, тем более что скит их не раз становился прибежищем для всякого бродячего люда: беглых крестьян, бунтовщиков, возвращающихся из татарского плена казаков. А вроде бы и нет, поди знай. Одни называют Велесов язычниками, другие чернокнижниками, третьи — затаившимися от суда православной церкви волхвами. Что же касается пришлых, то еще недавно землянки их виднелись в ложбине по ту сторону озера. Наверное, есть они и сейчас, нужно будет сходить туда. К слову, среди этих пришлых, как говорят, случалось немало точно таких же волхвов-чернокнижников. Будто бы сходились они сюда в определенные дни со всех окрестных местечек, словно ведьмаки на шабаш. Впрочем, Господь им судья.

— Меня не чернокнижие хуторян интересует сейчас. Хотелось бы знать, почему хорошо защищенный, обеспеченный водой, рыбой и дичью зимник вдруг опустел?

— Года три назад два десятка казаков бежали из проходившего неподалеку татарского полона. По следу беглецов татары как раз и пришли к хутору. Но хуторяне встретили этих ордынцев, как велит казачий обычай. С ружьями да пистолями против татар долго не повоюешь: пока ты свой мушкет перезарядишь, татарин успеет выпустить по тебе пять-шесть стрел. Но дело в том, что скитники всегда были хорошо вооружены и сами представали неплохими лучниками и метателями копий. Жизнь заставляла: нужно было охотиться да от недругов отбиваться.

— Мне тоже не раз казалось, что мы слишком рано отреклись от луков, — согласился полковник. — Даже сейчас надо бы вооружать ими жителей всех пограничных селений, тогда татары несли бы значительные потери при набеге на любое из них. И не разгуливали бы по всей Украине, сгоняя пленников на степной Черный тракт как беззащитный скот.

— Вот и скитники наши, вооружив беглых ружьями, сами взялись за луки и пистолеты, и трое суток отбивались от двух сотен татар, пока не подоспела подмога из Сечи, за которой они по подземному ходу послали гонца. Подоспела, правда, поздновато, из сорока защитников хутора к тому времени в живых оставалось пятеро. Сам Ананий был тяжело ранен, и двое сыновей унесли его вглубь подземелья. Вместе с ними отошли и двое уцелевших беглецов. Заметив отряд приближающихся запорожцев, татары, тоже потерявшие немало своих, бежали, но к тому времени хутор уже был основательно разграблен и порушен.

Хмельницкий удивленно осмотрелся.

— Правильно, — перехватил его взгляд Ордань, — не похоже, чтобы здесь господствовали татары. Да и зачем хранить память о них? Похоронив отца, сыновья восстановили землянки и только тогда ушли на Сечь, но пообещали вернуться сюда вместе с несколькими охочими, поскольку вдвоем тут долго не продержаться. Думаю, они должны прибыть сюда со дня на день. А пока что здесь коротают дни такие же странники, как и мы с вами.

— И все же не годится, чтобы такая благодатная местность без хозяйского присмотра оставалась.

Решив передохнуть в форте пару дней, полковник сразу же послал десятку спешенных, вооруженных пистолетами и копьями казаков в засаду, к крайнему со стороны Кодака оврагу. Еще одну десятку воинов оставил в верховой засаде, чуть в сторонке, при въезде в лабиринт, приказав стянуть морды коней кожаными намордниками. Но прежде чем последовали эти приказы, он велел всем взять припасенные в зимнике лопаты и подсыпать, подправить обводной вал.

Остальные казаки, по велению полковника, принялись собирать хворост и топить печи во всех трех землянках.

— Но ведь польский разъезд может обнаружить нас по дымам, — занервничал Ордань, который все еще считал себя проводником на Сечь, а значит, ответственным за судьбу сечевого пополнения. — Лучше подождать до ночи, когда дым не виден.

— Для того и дымим, чтобы поляки легко могли обнаружить наше пристанище.

— Зачем это? — непонимающе, и даже с легким подозрением, уставился на него Ордань.

— А ты что, решил, что мы прибыли сюда прятаться? Польский разъезд нужно истребить здесь, не теряя своих людей, чтобы дальше мы могли продвигаться спокойно. Кони и снаряжение, особенно доспехи поляков нам тоже не помешают. Мы же не на рыбалку сюда прибыли, а чтобы вытеснить поляков из земли Войска Запорожского.

— То есть мы уже воюем? — оживился Ордань.

— Уже, как видишь, — повел подбородком в сторону закрытых ворот полковник. — Готовимся к встрече с гостями.

С наступлением темноты Хмельницкий разъезды снял, оставив только небольшой заслон из четверых казаков, притаившихся на древнем кургане метрах в пятидесяти от озера. Остальным же велел отдыхать.

Но именно этот «курганный заслон» обнаружил на рассвете, что к форту приближается более двух десятков всадников, сопровождавших две крытые кибитки. Как оказалось, это возвращался на хутор тридцатилетний Федор Велес со своими «охочими». А в кибитках, между узлами со всевозможным крестьянским скарбом, дремали четыре девушки да все еще молодящаяся казачка-вдова. С этими людьми Федор и собирался возрождать свой Велес-форт.

Спустя несколько дней с таким же обозом должен был прибыть и его младший брат Улас. Во всяком случае, Федор очень надеялся на это. Узнав, что в форте расположился целый отряд казаков, Велес обрадовался, рассчитывая, что хотя бы часть из них, опытных рубак, решит поселиться здесь. Слишком уж он опасался нового нападения — если не татар, то поляков из появившейся в этих краях крепости. Но в любом случае этот рослый, кряжистый хуторянин признателен был полковнику за то, что тот приказал своим воинам привести в порядок землянки, ворота и даже крепостной вал.