Рыцари былого и грядущего. Том 2 - [20]

— Ну, вот мы и ответили на вопрос, почему Коран не может быть откровением, данным от Бога. Потому что в духовном развитии человечества это явный шаг назад, к ветхозаветности. Бог не мог даровать откровение, ведущее к деградации, отбрасывающее всё человечество назад. После Евангелия в Коране просто нет смысла.

— Но почему тогда мусульмане утверждают, что ислам — боле высокий этап в развитии монотеизма?

— Об этом ещё поговорим, но это уже не про Коран, а про ислам. А пока мы установили, что Коран не есть книга Богоданная.

— И что тогда? Насколько я понял, ты утверждаешь, что Мухаммад не был обманщиком, не был он так же психически больным, который «слышит голоса». При этом Коран написан не по внушению дьявола и не является так же откровением от Бога. Но я, признаться, не усматриваю никаких других вариантов.

— Ты когда-нибудь писал стихи?

— Писал, — Сиверцев грустно улыбнулся. Ранняя молодость, первая любовь. Тогда — писал. Не только про любовь, но именно тогда.

— Ну и как стихи — получались на твой сегодняшний взгляд?

— Думаю, что да. И тогда, и позднее мои стихи хвалили многие люди, хорошо разбирающиеся в поэзии. Говорили, что они — настоящие. Пожалуй, так и есть. Точнее — было.

— Значит, тебе известно, что такое вдохновение? Когда что-то такое на тебя «нисходит» и стихи буквально выливаются из тебя в законченной стройной форме.

— Как не знать. Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. Да, действительно, порою собственные стихи производили впечатление чего-то внешнего по отношению к моей личности. Я их не придумывал, не сочинял, они просто выскакивали из меня уже готовые — едва успевал записывать. А иногда и сочинял, и придумывал — в этом случае стихи выходили плохие, эти были как раз «мои», порождённые моим сознанием. А хорошие как будто исходили откуда-то извне, там порою присутствовали образы и мысли, которых во мне вроде бы и не было. Не раз потом задумывался: вдохновение — оно от Бога? Или от дьявола? Или какой-нибудь «космический диктант»?

— Да, интересный вопрос. А мне кажется вдохновение, оно чаще всего изнутри самого человека, из подсознания, потому и производит впечатление чего-то внешнего по отношению к сознанию. А оно не внешнее, а глубоко и неосознанно внутреннее. Конечно, природа вдохновения очень сложна, возможно, к этому «каналу связи» могут подключяться некие внешние силы, как светлые, так и тёмные — вполне личностные силы, которые нечто надиктовывают человеку. Наверное, так бывает, но, согласись, нелепо было бы все в мире стихи разделить на внушённые Богом и продиктованные дьяволом. Чаще всего природа стихов — вполне человеческая.

Вот так, мне кажется, и родился Коран. Это человеческая книга. Это порождение личности Мухаммада, плод его религиозно-поэтического вдохновения. Он не был обманщиком, потому что сам воспринимал аяты, которые вдруг начинали звучать в его душе, как нечто внешнее по отношению к своей личности, как «слова дарованные свыше». Мухаммад был человеком исключительно одарённым, но при этом — совершенно необразованным. Он, конечно, ничего не слышал о «поэтическом вдохновении», ему нетрудно было сделать вывод о том, что сам Бог через архангела диктует ему, как надо жить. При полной богословской безграмотности Мухаммад был человеком пытливым, немало беседовал и с христианами, и иудеями, постоянно размышлял о религии. Не удивительно после этого, что его подсознание вдруг начинало порождать некие религиозно-поэтические образы.

— А ведь и правда, Коран — очень поэтичен. Значит, по-твоему, это послание подсознания Мухаммада сознанию Мухаммада?

— Где-то примерно так. Впрочем, и без Бога, и без дьявола тут, конечно, не обошлось. Человек есть человек. Он наделён личной волей, собственным разумом, но кроме этого он постоянно испытывает на себе посторонние влияния. Так что в Коране есть что-то от Бога, что-то от дьявола, но основное — от Мухаммада.

— Это точка зрения нашей Церкви?

— Нет, ни в коем случае. В Церкви нет единого и для всех обязательного суждения относительно природы Корана. Такие вопросы обычно не догматизируют. Это моя личная точка зрения. Можешь иметь другую. С удовольствием поспорю с тобой.

— Может, когда-нибудь и поспорим, но пока твои выкладки кажутся мне максимально реалистичными. А как ты представляешь себе Мухаммада? Что это был за человек?

— Мне кажется, я люблю его. Мухаммада трудно не любить. Очень яркая личность. Харизматический лидер. Блестяще одарённый человек. Он весьма обаятелен. Иначе и быть не могло. Кто бы откликнулся на военно-религиозный призыв одиночки, ничего не значащего торговца, если бы этот человек не обладал уникальными личностными качествами?

— Религиозный гений.

— А вот, ты знаешь, думаю, что нет, он не был религиозным гением. Скорее, гениальный поэт, гениальный политик, оратор. Но именно в религиозной сфере Мухаммад проявил очень мало чуткости, его религиозные пассажи тонкостью не отличаются. Не надо быть гением, чтобы оглуплять и примитивизировать уже существующие религиозные системы. Что помешало Мухаммаду принять христианство если не в ортодоксальном варианте, то хотя бы несторианство, монофизитство или даже арианство, на тот момент ещё не исчезнувшее? Ариане, напомню, отрицают, что Христос был Сыном Божьим, то есть отрицают Святую Троицу. Ислам вообще можно считать арабским арианством. Говорят на Мухаммада сильно повлиял один монах арианин. Вполне возможно. Так почему же Мухаммад, если склонялся к монотеизму, не принял христианство в одном из его вариантов? Зачем надо было свою религию изобретать?