Рыцари былого и грядущего. Том 1 - [217]

— Выгнать его? — упавшим голосом спросил Жак.

— Горе ты моё. Когда ты служил в Святой Земле, Жак, тебе часто случалось выдавать своих?

— Что вы, мессир, никогда!

— А сейчас ты что мелешь?

Эмери обратился к Эйнару:

— Отныне ты — человек Ордена Храма. Поедешь со мной в Париж. До отъезда сиди в доме как мышь и носа на улицу не высовывай.

— Именем Господа, мессир, — сказал Эйнар с чудесным смирением, нисколько не изменившись в лице, как будто ничего другого и не ждал, хотя это было не так — в душе лекаря от слов рыцаря зазвучала чистая и торжественная хвала Творцу.

Эмери отпустил его кивком головы и обратился к Жаку:

— Среди окрестных людей у тебя достаточно доверенных лиц?

— Имеются таковые. Боевой силы они, конечно, из себя не представляют.

— Это и не надо. Женщины-сплетницы, старички-говоруны есть среди твоих людей?

— На таких и делаем упор.

— Славно. Каждому из них тихо и незаметно передай ошеломляющую новость: из Иерусалима прибыл великий герой, победитель несметных сарацинских полчищ. И через сутки от этой новости должны гудеть все окрестности. Подробности можешь им не сообщать, они сами таких чудес напридумывают, какие нам и не снились. Не беда, потом с этим разберёмся. Скажи только, что у этого рыцаря необычный плащ. Чудесный, волшебный и так далее. Улавливаешь суть?

Жак хитро улыбнулся:

— Мессир, разрешите приступить немедленно.

* * *

Эмери с суровым видом неспешно прогуливался по рынку. На нём был плащ, подаренный девушкой с фиалковыми глазами. Он впервые надел этот плащ и чувствовал в себя нём очень торжественно, так что торжественное выражение лица далось ему без труда. К этому он примешал немного угрюмости и «великий герой» таким образом пришёл в соответствие с представлениями земляков. Со всех сторон он ловил на себе восхищённые взгляды. Жак хорошо поработал. Плащ тоже сыграл свою роль. Крест на нём весьма необычно переливался, и это было достаточной пищей для необузданного воображения арвильцев.

«Интересно, каких небылиц им про меня наплели, и что я буду с этим делать?» — подумал Эмери. Небылицы были нужны, но командор уже решил, что лично от него земляки не услышат ни слова лжи.

Арвильцы не решались с ним заговорить, во взглядах многих из них явственно читался страх. Не удивительно после того, что они устроили погром тамплиерских лавок. Теперь они не ждут от командора храмовников ничего, кроме репрессий. Надо было как-то сломать этот лёд. Первое же слово, произнесённое им, должно было прозвучать очень весомо и вместе с тем, очень естественно, без напряжения. Эмери не знал, как начать диалог и уже немного растерялся, когда Господь пришёл ему на помощь.

Люди перед ним расступались, но вот один мальчик лет 5-и так и остался стоять у него на дороге. Эмери остановился, посмотрел на него и очень сдержанно улыбнулся (героям не подобает слишком явное проявление симпатии). Потом достал маленький серебряный крестик и протянул его мальчику со словами: «Возьми этот крестик. Он освящен в Иерусалиме на Гробе Господнем. Это большая святыня. Храни его всю жизнь».

Мальчик весь засветился от небывалого счастья. К нему одному из огромной толпы обратился великий герой, да ещё и крестик подарил! Страх словно ветром сдуло с лиц арвильцев. Тотчас к Эмери подошла мать ребёнка. (Интересно где она было до этого?). Женщина, тоже сияя от счастья, промолвила:

— Спаси вас Бог, мессир, за ту честь, которую вы оказали моему малышу.

— Если не будете, как дети, не войдёте в Царство Небесное, — глубокомысленно заключил Эмери. Теперь он позволил себе улыбнуться пошире, глядя на ребёнка и его мать. Это ободрило женщину, и она решила спросить:

— Не могли бы вы рассказать, мессир, о вашем чудесном плаще?

— Его сшила в Иерусалиме одна святая затворница. — после этих слов Эмери чуть не укусил себя за язык — ведь собирался же ни в коем случае не врать. Хотя. «фиалка» — Божья девушка. Она ведь и правда может быть святой. Эмери продолжил. — Она — дочь павшего тамплиера. Бессонными ночами, пребывая в непрерывной молитве, эта подвижница вышивала крест на белом плаще. Может быть, даже ангелы ей помогали.

— Она подарила вам этот святой плащ, потому что вы — самый великий герой в Иерусалиме? — доверчиво спросил мальчик.

— Нет, малыш, не поэтому, — Эмери перестал играть, теперь он уже говорил с близкими людьми. — Она подарила мне плащ накануне страшного боя, из которого трудно было выбраться живым. А от победы в этом бою многое зависело для христиан Иерусалима. Думаю, её святая душа всё это знала от ангелов, и она поднесла мне этот плащ, как благословение Господне, — раньше всё это и в голову Эмери не приходило, но сейчас он подумал, что так, наверное, и было на самом деле. Чудесный взгляд «фиалки» неотступно сопровождал его и, должно быть, сберегал и в расщелине, и во время боя с Ходжой.

— Расскажите про этот бой, — чуть ли не хором попросили мать и сын. Вокруг них уже собралась порядочная толпа, земляки ловили каждое слово Эмери, со всех сторон раздавались умоляющие возгласы: «Расскажите».

Кто-то прикатил огромную пустую бочку. Эмери легко запрыгнул на неё, и все замерли в ожидании рассказа. Командор видел вокруг себя воодушевлённые лица самых искренних христиан, пусть очень простоватых и доверчивых, но сейчас всё их доверие принадлежало Христу. Эмери неспешно начал: