Рыцари былого и грядущего. Том 1 - [185]

Все остатки от тамплиерских трапез так же раздавали беднякам, так что они творили милостыню далеко не десятой частью своего состояния, раздачи могли доходить до четверти их совокупных продовольственных ресурсов.

Впрочем, милостыню можно творить по-разному. Бросая кусок хлеба в грязь под ноги нищему, иные «христолюбцы» скорее тешили свою гордыню, наслаждаясь чувством собственного превосходства над униженным человеком. А тамплиеры обладали удивительной душевной чуткостью, они не только кормили нищих, но и оберегали их человеческое достоинство, стараясь, чтобы их милостыня не унижала. Остатки еды полагалось оставлять «насколько возможно красивыми и целыми», поскольку они предназначались бедным. Вы задумайтесь: «Красивыми!». Неэстетичный вид объедков мог поранить душу бедняка. Сверхэлита, обладающая высочайшим чувством собственного достоинства, берегла и щадила человеческое достоинство нищих. Такова и должна быть настоящая элита. Те, кто пробился наверх и использует своё высокое положение для того, чтобы унижать других — это не элита. Это плебеи. Если низменные душонки упаковать в золотую парчу — элиты не получится. Наличие в душе подлинного достоинства проявляется в уважении к достоинству других людей.

Кроме столь разнопланового и системного социального служения и сам по себе Орден был способом решения социальных проблем. Численный состав Ордена Храма доходил до 30 тысяч человек. Основная часть из них — вчерашние бедняки, которые, украсив себя тамплиерским крестом, навсегда были гарантированны от голода и нищеты. Орден создал разноплановую и отточенную систему корпоративного соцобеспечения, давая всем членам такой высокий уровень социальных гарантий, на какой не всегда могут рассчитывать граждане современных правовых государств. Устав гласил: «Мы повелеваем с Божьим советом, чтобы стареющие и слабые братья получали почести и заботу по их слабости и, властью устава, им давали всё, что нужно для телесного благоденствия и ничем их не огорчали».

В Ордене Храма был создан специальный фонд, из которого выплачивались пособия ушедшим в отставку тамплиерам и семьям погибших. На счёт семей очень важно: если рыцарь или крестьянин ушёл в Орден, приняв монашеские обеты, он навсегда разлучался с семьёй, но это не значит, что семья лишалась кормильца. Кормильцем семьи тамплиера становился сам Орден. Сколько женщин, детей и стариков, вполне социально благополучных, оставались такими лишь благодаря щедротам Ордена! Причём, Орден гарантировал им уровень благосостояния, который не могли гарантировать главы семейств, если бы не стали тамплиерами.

И ещё заметьте: гарантированны были не только материальные блага, но и «почёт» и чтобы «ничем их не огорчали». Как трогательна эта свойственная тамплиерам забота о психологическом благополучии окружающих. Человека мало кормить, его надо ещё и уважать, и не огорчать.

Жестокая иерархия внутри Ордена строилась на подчёркнутом уважении рыцарей к низшим орденским чинам. Было предписано самые вкусные куски пищи откладывать для оруженосцев и прислуги. Какую замечательную нравственную школу получали в ордене благородные рыцари! Обычаи тамплиеров открывали широчайшие возможности для их духовного совершенствования. Рыцари, лучшие куски отдавая прислуге, становились по-настоящему благородными, и слово «иерархия» приобретало исконный смысл: власть священных начал.

Так же и сержанты в сельских командорствах, чаще всего происходившие из крестьян, не получали никаких особых преимуществ перед «внешними», когда одевали чёрный плащ с красным крестом. Условия жизни братьев командорства ничем не отличались от устройства быта нанимаемых ими работников. Питались они «из одного котла», к тому же командор мог наказывать братьев-тамплиеров воздержанием, а на наёмных это не распространялось, так что слуги зачастую питались лучше, чем хозяева. При этом на наёмных работников распространялась защита Ордена, в ознаменование чего они носили крест тамплиеров. Не надо и говорить, что наёмным платили весьма аккуратно, и плата за труд была вполне достойной.

Получалось несколько социальных кругов, которые, благодаря Ордену, обретали стабильность, уверенность в завтрашнем дне и навсегда забывали о голоде. Во-первых — тысячи братьев Ордена, во-вторых — тысячи наёмных работников Ордена, к которым относились не только крестьяне. Ремесленники охотно селились в командорствах Ордена, где не нужно было опасаться пошлин и грабежей. В-третьих — большое множество партнёров Ордена — получателей пожизненный рент, арендаторов и так далее. Да плюс ещё десятки тысяч нищих, которые хоть и не переставали быть таковыми, но благодаря постоянной милостыне получали гарантии от вымирания. А был ещё и самый широкий круг тех, чью жизнь Орден навсегда изменил к лучшему. В этот круг входила вся Европа, как минимум — Франция.

А кто, кстати, знал в XII–XIII веках что такое Франция, где она начинается и заканчивается? Надо полагать, и французский король не смог бы ответить на этот вопрос. Монарх реально контролировал только собственный домен — Иль-де-Франс, а остальную часть того, что мы сейчас привыкли называть Францией, представляли разрозненные герцогства и графства, с правителями которых короля связывали чисто формальные феодальные присяги. За всю территорию, которой правили вассалы короля, реально не отвечал никто. И если королю затруднительно было считать себя правителем Шампани и Бургундии, так уж графу Шампанскому и тем более было наплевать на то, что творится во владениях герцога Бургундского. Так было до тех пор, пока не появился Орден тамплиеров.