Рыцарь «змеиного» клинка - [13]

Страбон снова рыгнул, словно его не заботило, что он говорил буквально о конце эпохи, если не о конце нашей цивилизации, а может, и всего того мира, который мы знали.

Все еще пребывая в изумлении, я произнес:

— Я потеряла счет всем тем императорам, которые правили в Риме или в Равенне за мою жизнь. Но я никогда не думала, что доживу до такого: увижу, что чужеземец — хорошо хоть он не дикий варвар, если только этот Одоакр и впрямь сын короля скиров, — станет царствовать во времена распада самой великой за всю историю империи.

— Во всяком случае, — наставительно произнес Страбон, — я очень сильно сомневаюсь, что Одоакр захочет заключить союз с человеком, отец которого уничтожил его отца.

— Да уж, — вынужден был я признать, тяжело вздыхая, — здесь Теодориху бесполезно искать дружбы.

— С другой стороны, — сказал Страбон, — если один чужеземец смог достичь такого положения, то сможет и другой.

Он прищурился, став очень похож на жабу, которая выслеживает вкусную муху, лукаво улыбнулся и произнес неторопливо, словно дожидаясь момента, когда ее можно будет схватить:

Одоакр, может, и преуспел в объединении различных враждующих государств запада. Может, он и хочет создать из них могущественный союз, но Зенону он покажется неудобным соседом для Восточной империи. Я надеюсь, что рано или поздно так и произойдет. А пока пусть он держит в заложниках моего бесполезного сына Рекитаха, считая, что это сделает меня покорным. Пусть думает, что я остаюсь его послушным и зависимым подчиненным. Затем, когда Зенону понадобится кто-нибудь, чтобы захватить и покорить владения Одоакра… вряд ли он найдет кого-нибудь лучше, чем верный и преданный Тиударекс Триарус! Niu? А потом… как ты думаешь, долго ли после этого простоит империя Зенона? Niu?

* * *

Вот и отлично. Я ведь позволил, чтобы меня взяли в плен, поскольку надеялся таким образом разведать все, что смогу, об амбициях и планах Страбона; теперь я это узнал. Оказывается, этот человек намеревался, ни много ни мало, править миром. Причем в данных обстоятельствах осуществление его чаяний было настолько вероятным и правдоподобным, что я решил немедленно начать приготовления к побегу: придется мне скакать во весь опор, чтобы поскорее отвезти эти известия Теодориху.

Однако было еще кое-что, что мне следовало обязательно разузнать, — это занимало меня с момента нашего прибытия в Константиану. Поэтому, когда следующей ночью Страбон, удовлетворив свою похоть, вовсю потел и отдувался, я заговорил на эту тему.

— Ты постоянно твердишь о несокрушимости своего войска и о том, как Зенон боится его, — сказал я. — Но я не видела здесь никакой армии, всего лишь гарнизон, в котором людей меньше, чем у Теодориха в нашем городе Новы.

— Skeit! — грубо рявкнул Страбон. — Моя армия — это настоящее войско, а не рой трутней. Торчание в гарнизонах превращает мужчин в лентяев и неумех. Бо́льшую часть своих людей я держу в полевых условиях, воины должны постоянно сражаться.

— С кем?

— Неважно, — продолжил он сонно, словно это действительно не имело значения. — Недавно два покоренных мной племени, что живут к северу отсюда, в заболоченном устье Данувия, — две незначительные боковые ветви эрулов — рассорились по какой-то причине. А затем без моего разрешения они и вовсе начали междоусобную войну. Я направил свою армию, чтобы успокоить их.

— А как твои воины узнают, на чью сторону встать?

— Что? Не хватало еще заниматься подобной ерундой! Им было приказано, конечно же, уничтожить всех сражающихся воинов и обратить в рабство женщин и детей. Как еще я должен наказывать за непослушание? — Он неторопливо вытянулся и испортил воздух. — Хотя, когда это произошло, множество эрулов трусливо сдались, прежде чем их успели уничтожить. Поэтому часть моего войска теперь возвращается, ведя их в качестве пленников — что-то около трех сотен с каждой стороны, как мне сказали. Я казню их, устроив представление для всех жителей Константианы. Есть много всяких способов. Tunica molesta[6], например. Или дикие звери. Или же patibulum[7]. Я еще не решил.

Я упорно продолжал:

— Но если ты все время держишь свою армию в поле, а здесь находится всего лишь небольшой гарнизон, что помешает Теодориху — или какому-нибудь другому врагу — осадить Константиану? Думаю, что ты, твои воины и все горожане, изголодавшись, сдадутся в плен, прежде чем твоя армия сумеет добраться сюда и освободить тебя.

Страбон презрительно фыркнул:

— Vái! Только женщины способны болтать подобный вздор! Этот город нельзя осадить, даже если собрать воедино все войска Европы. Ты видела вон тот порт? Да корабли с Черного моря могут снабжать Константиану пищей и оружием хоть каждые десять дней, если понадобится. Допустим, даже объединятся все флоты Европы, чтобы напасть на Константиану. Да вот только ни одна военная флотилия не проскользнет в Черное море через узкий Босфорский пролив. Мне сообщат о ней задолго до того, как она приблизится, и тогда можно будет принять меры, чтобы помешать врагам.

— Да, я уже и сама поняла это.

— Послушай, глупая девка. Единственный способ разрушить город — сделать это изнутри. Если вдруг вспыхнет восстание горожан или войска взбунтуются. Это, кстати, вторая причина, почему я держу основную массу своих воинов подальше отсюда. Как известно, армии не один раз поднимали мятеж против своих военачальников. Однако у меня здесь всего лишь гарнизон — но воинов я держу в жестком подчинении, чтобы воспрепятствовать любым возможным попыткам мятежа среди горожан.