Рыцарь XX века - [34]
Прошлой ночью он хорошо потрудился. Сегодня можно отнести в литературный журнал «Аль-Рисаля» несколько новых стихотворений. Как всегда, не было уверенности, что напечатают. Впрочем, после нескольких публикаций к нему стали относиться с доверием, даже с интересом. Друзья уверяли, что недавно написанные стихи — талантливы. Пусть бы их напечатали. Ему это так нужно!
Бедно одетый юноша, к удивлению секретаря, был радушно принят редактором.
— Вот и аль-Хамиси! — воскликнул редактор, обращаясь к почтенному господину с лицом мудреца и седой головой. — Ты кстати пришел, — обратился к аль-Хамиси редактор. — Наш уважаемый Халиль Мутран только что похвалил твои стихи, пожелал тебя увидеть.
— Совсем молодой! — воскликнул Халиль Мутран. — Ты подаешь надежды! Давай знакомиться! Садись!
— Я счастлив познакомиться с вами, — сказал аль-Хамиси, пожимая протянутую руку и усаживаясь рядом с поэтом, который еще час назад казался ему столь же недосягаемым, как бог.
— Расскажи о себе, — предложил Халиль Мутран. — Что ты читаешь? Что любишь? Бываешь ли ты в театре?
— Я многое люблю. А читаю так много, что перечислять можно целый день… Я люблю ваши стихи, — признался аль-Хамиси. — Мне нравятся ваши переводы французских пьес. Как хорош Мольер на арабском языке. Недавно я был в театре и видел, с каким восторгом публика принимала пьесу «Мещанин во дворянстве». — Аль-Хамиси посмотрел на улыбающегося собеседника, подумал, что рискнет спросить о том, что ему так важно знать. — Вам в самом деле понравились мои стихи?
— Понравились! — Халил Мутран взял журнал, который лежал на столе. — У тебя свой голос. Ты никому не подражаешь. У тебя свои, яркие поэтические образы и такое разнообразие ритмов, которое сделало бы честь большому мастеру. Мне нравится музыка твоих стихов. Она египетская. Душа египтянина поймет ее. Я поздравляю тебя, мой друг, аль-Хамиси. Совершенствуй свою лиру. Она принадлежит не только тебе, она принадлежит всему народу Египта.
— Благодарю вас за добрые слова! — промолвил взволнованный Абд ар-Рахман.
А мудрый старый человек посмотрел на аль-Хамиси умными глазами и подумал: «Он так молод, глаза полны огня, а на душе печаль. Должно быть, нелегкая судьба выпала на его долю».
— Мне понравился твой «Крик», — сказал Хаиль Мутран. — Ты растревожил мою душу.
В этих строках трагедия, крик души. В них и печаль, и одиночество…
— В этих строках мое настроение. Стихи пришли ко мне в минуты одиночества и печали. В них мои чувства и переживания. Я их не задумал, писал внезапно. Они пришли и завладели моими мыслями. Душа моя жаждала общения с людьми. Я был одинок. Увы, я слишком рано оказался одиноким, лишенным общения с близкими людьми. Это наложило печать на мое мышление и отразилось в творчестве. В эту пору моей собеседницей и целительницей была природа. Моя душа удивительным образом связана с природой. Я жил на берегу Нила, в деревне аз-Зарка. Мне часто казалось, что река у моих ног о чем-то со мной говорит. И старая смоковница, и развесистая ива, и розовый куст — все говорило мне слова утешения. Это общение с природой помогало мне побороть одиночество и печаль. А вокруг меня было много горестного. Я видел нищую, безрадостную жизнь феллахов и очень их жалел. Я вспоминал освещенные ночью улицы большого города, электричество в доме моей мамы в Порт-Саиде и горевал о том, что в деревне темно. Не у каждого феллаха горит в ночи свеча или керосиновая лампа. Он так беден, что не имеет даже самых дешевых сандалий, ходит босиком. А дети совсем голые. Я покинул город в семь лет, но запомнил те удобства городской жизни, которых и в помине не было в деревне. Я рано призадумался над социальным неравенством. Душа моя бунтовала против нищеты и бесправия трудового люда. Еще в школе я стал участником политических событий. Социальное, личное, человеческое, мое понимание жизни — все это смешалось и натягивало струны той гитары, которая принадлежала только мне. Мои произведения выражают мою сущность, мой взгляд на жизнь.
— Как хорошо ты рассказал мне о сущности своего творчества. Ты очень верно понимаешь задачу поэта, мой друг аль-Хамиси. Твоя любовь к природе помогла тебе найти превосходные метафоры, яркие краски и создать свои, нигде не заимствованные художественные образы. Твоя печаль чиста и трогательна. Она волнует душу читателя, а это самое главное. Ты еще молод, но я могу с уверенностью сказать, что твоя поэзия завладеет душами египтян и принесет им радость.
— Я к этому стремлюсь, дорогой устаз. Я убежден: поэзия — это образец служения человечеству через самую соблазнительную, прекрасную форму. Надо быть искренним, когда выдаешь тайны своей души.
Сборник "Бронзовый топор" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В восьмой том вошли повести Владимира Головина "Гирр — сын Агу", Виктора Мироглова "Иччи" и "Голоса тишины", Георгия Золотарёва "Бронзовый топор", Михаила Скороходова "Дети огня", Клары Моисеевой "Волшебная антилопа".Содержание:Владимир Головин. Гирр — сын АгуВиктор Мироглов. ИччиВиктор Мироглов. Голоса тишиныГеоргий Золотарёв. Бронзовый топорМихаил Скороходов. Дети огняКлара Моисеева.
Есть на Алтае Чуйский тракт - прекрасная автомобильная дорога, протянувшаяся среди гор, по долинам рек, через снежные перевалы. У реки Большой Улаган эта дорога проходит вблизи Пазырыкской долины, где сохранились древние курганы, усыпальницы кочевников-скифов, некогда населявших просторы алтайских степей.Кто они, эти отважные воины, среди которых были бесстрашные воительницы-амазонки? Что мы знаем об этих людях, живших на нашей земле более двух с половиной тысяч лет назад?Эта книга познакомит вас с жизнью и бытом кочевников-скифов, которых персы называли саками.
Живучесть старых познавательных книжек поистине удивительна. Вот и без произведений Клары Моисеевой, иные из которых появились на свет десятки лет назад, невозможно представить ни один современный библиографический список по истории или археологии. Секрет не только в том, что писательница зачастую рассказывала о вещах, которые никто другой так и не удосужился изложить популярно, а тем более, беллетризовать, но и в том, что позднейшие книги и авторы попросту уступают Моисеевой как в занимательности и доступности, так и в знании материала.Повесть «Звезды мудрого Бируни» относится к наиболее известным произведениям К.
Случайные находки археологов, а позднее и специальные научные исследования позволили воскресить трагическую картину гибели Бенинского царства. И перед нами оживают страницы жизни, быта и нравов трудолюбивого народа, создавшего свою самобытную культуру.
Историческая повесть «Учись, Сингамиль!» поможет читателю совершить путешествие к берегам Евфрата в царство шумеров. Вместе с юными героями повести Сингамилем и Абуни читатель побывает в древнем Уре, где найдены глиняные таблички, рассказавшие о жизни шумеров.К. Моисеева – автор многих популярных книг по истории древнего мира: «В древнем царстве Урарту», «Мечи Зарины», «Караван идет в Пальмиру», «Осень Овидия Назона», «Люди ищут забытое царство» и многих других.
Книга расскажет читателям о последнем периоде жизни и творчества великого поэта. Древнего Рима Публия Овидия Назона. Читатели побывают в древнем Риме, Афинах, городах Северного Причерноморья в начале первого века нашей эры, узнают о жизни, быте и нравах людей того далекого времени.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.