Рыцарь страсти - [94]

И теперь Линнет поняла, кто эта женщина — Марджери Джордемин, Черная ведьма.

Линнет поползла быстрее. Вдруг ни с того ни с сего Марджери распростерлась на земле. Линнет замерла, когда в помещении повисла тишина и все танцующие остановились, чтобы посмотреть на Марджери.

Помрой воздел руки кверху и глубоким голосом, который эхом отдавался от стен похожей на пещеру комнаты, прокричал:

— Conjuro te!

Марджери металась и билась, издавая странные звуки. Потом она затихла, медленно подняла голову, выпучила глаза и голосом, который больше походил на звериное рычание, произнесла:

— Adsum!

Линнет достаточно хорошо знала латынь, чтобы понять, что это означает: «Я здесь». Но кто здесь? Она постаралась не обращать внимания на холодный озноб, сотрясающий тело, и сосредоточилась на том, чтобы проскользнуть мимо этого сборища, покуда их внимание приковано к Марджери.

— Какая судьба ожидает епископа с загнивающей королевской кровью? — выкрикнул Помрой.

Почему он спрашивает о епископе Бофоре? Да и кого он спрашивает? И вдруг до нее дошло: ведьмы вызывают духов умерших. Вдобавок к их другим грехам они еще и некроманты.

— Ублюдок Джона Гонта будет носить красную кардинальскую шапочку, — провозгласила Марджери своим скрипучим звериным голосом, — и доживет до глубокой старости.

Линнет не могла ждать, чтобы услышать остальное, ни от живых, ни от мертвых, и тихонько поползла вперед. Голос Помроя возвысился:

— А что малолетний король? Какова его судьба?

Линнет замерла на месте и затаила дыхание. Задавать такой вопрос мертвому — не просто ересь, но измена.

— Он сойдет с ума и будет королем дважды, — отозвалась Марджери медленным, хриплым голосом. — Он умрет с подушкой на лице.

Король — дважды, безумен и убит?

— Дух, можешь ли ты нам сказать день и час его смерти?

У Линнет кровь застыла в жилах от злобы в голосе Помроя. Да эти сумасшедшие намерены причинить вред ребенку!

— Много лет! Много лет! — прокричала Марджери, потом снова упала на землю и стала биться.

Послышался тихий ропот и шарканье ног; ведьмы были недовольны последним ответом.

Линнет проползла вперед еще несколько дюймов. Краем глаза она следила, как Помрой подошел к маленькому столику и сунул свой нож в дымящийся котелок. Когда он поднял его, какое-то восковое очертание застыло на его конце.

Быстрым движением руки он швырнул восковую фигуру на землю с криком:

— Отсеки жизнь!

Внезапно голоса возвысились и заполнили комнату:

— Отсеки жизнь! Отсеки жизнь!

Это было зло, которое Линнет не могла постичь: желание поторопить смерть ребенка. И ребенок, которому они желают смерти, не кто иной, как сын и наследник великого короля Генриха V. Его единственный наследник. Четырехлетний сын ее подруги.

Это зло должно быть остановлено прежде, чем они причинят вред юному королю. Она должна убежать и предупредить.

Скандирование эхом отдавалось в комнате и у нее в голове, настойчивое, повторяющееся. Она ползла медленно, задерживаемая тем, что приходилось придерживать тонкий шелк и не дать ему развернуться.

— Сойди во тьму и пылающее озеро! — прокричал Помрой громовым голосом.

Линнет плюхнулась на живот, когда в комнате вновь повисла тишина. Она молилась, чтобы никто из ведьм не заметил, что она в нескольких футах от того места, где они ее оставили.

В тишине прозвучал женский голос:

— Чтобы изменить такое твердое предсказание, потребуется кровавая жертва.

Возник спор с повторяющимися выкриками «кровавая жертва». Затем один голос — голос Помроя — возвысился над остальными:

— Принесите пленницу на алтарь!

Глава 41

Джейми во весь опор мчался в Винчестер, и лунный свет на лондонском тракте служил ему постоянным напоминанием, в какой опасности Линнет. Ведьмы и колдуны! Он перекрестился и попросил Бога защитить ее.

Когда он прискакал в епископский дворец, стражники узнали его и впустили.

— Где Эдмунд Бофор? — спросил он.

— В своих покоях, — ответил один из стражников.

— Я знаю дорогу, — сказал Джейми и поспешил мимо них.

Эдмунд встал, чтобы приветствовать его. Бросив один взгляд на лицо Джейми, он отпустил мужчин, которые были с ним. Как только они остались одни, Эдмунд спросил:

— У вас есть новости о леди Линнет? Мы ждали, чтобы она попросила об убежище, а не исчезла.

— Она в страшной опасности, — ответил Джейми. — Нет времени объяснять, но я должен знать, как войти в потайной ход в Вестминстерском дворце. Что ни говорил бы мне ваш дядя, я уверен, он знает, как туда попасть. Молю Бога, чтобы он поделился этой тайной с вами.

Пока Джейми говорил, Эдмунд наполнил два кубка вином из серебряного кувшина на столе.

— Даже если бы я мог сказать, что обладаю таким знанием, — произнес Эдмунд, вручая один из кубков Джейми, — вы же не думаете, что я рассказал бы вам.

Вино расплескалось по столу и по стене, когда Джейми выбил протянутый кубок из руки Эдмунда.

— Вы что, не слышали меня? Она в опасности! — закричал он. — Помрой и кучка ведьм держат ее где-то под дворцом. Если вы знаете, как попасть в подземный ход, Бога ради, скажите мне!

Быстро моргающие глаза Эдмунда были единственным признаком того, что он застигнут врасплох такой необычной новостью.

— Если ее держат там, значит, кто-то из членов королевской семьи выдал тайны дворца, — сказал Эдмунд. — Уверяю вас, это не Бофоры.