И хотя он всю дорогу до Брандета репетировал свою речь, лишь один вид Женевьевы лишил его дыхания. Он стоял там, молча и пристально глядя на нее, в этот миг она открыла свои глаза. В течение долгого момента они смотрели друг на друга. Наконец Бэрен заставил свои губы разжаться, но прежде чем он смог произнести хоть слово, его жена сорвалась с постели и кинулась к нему в объятья.
Машинально он прижал ее к себе, столь пораженный ее поведением, что слезы набежали на его глаза, когда он уткнулся лицом в ее волосы. Бэрену казалось, что тепло ее приветствия, наконец, разогнало тот холод, что сковывал его на протяжении многих лет.
— Бэрен! Как ты попал сюда? Ты получил мое сообщение? — спросила она, подняв к нему лицо, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
Бэрен покачал головой.
— Нет, я не получал никакого послания, за исключением того, что послало мне мое сердце и желание.
Он положил свои руки ей на плечи, чтобы чуть отстранить от себя, чтобы она увидела, что он говорит правду.
— Я не могу позволить тебе уйти, не после того как ты воплотила в реальность мой сон — только если на ночь, — сказал Бэрен. — Ты — это все, что я когда-либо надеялся получить, Женевьева, все, что я когда-либо желал, единственная причина для моей борьбы и моего успеха, который был у меня. И если ты примешь меня как своего мужа, нынче и навсегда, я останусь тут с тобой, брошу собственные земли, если я должен буду, ибо без тебя они — ничто. Мой дом будет там, где есть ты.
Женевьева подняла голову, чтобы что-то сказать, но Бэрен решил продолжить. Пока он не растерял всю свою храбрость.
— Я не очень хорошо обрекаю свои мысли в слова, иначе я сказал бы все это тебе гораздо раньше. По правде говоря, я любил тебя, наверное, начиная с нашей первой встречи, когда мы ещё были детьми, но я боялся вернуться к тебе, так как боялся, что ты может отвергнуть меня, решив, что моя позорная кровь делает меня недостойным тебя.
Бэрен сделал паузу, чтобы вздохнуть, прежде чем вновь посмотреть на нее.
— Независимо от того, как сильно вы того хотите, но я не Парсиваль!
— О, Бэрен, — прошептала Женевьева. — Я всегда принимала тебя таким, какой ты есть. Не смотря на то, каким ты был. Это ты счел, что земли и деньги столь важны, не я. И хотя я признаю привязанности молоденькой девочки, начитавшейся книг, но я никогда не хотела замуж за героя романов. И при этом я не пыталась превратить тебя в одного из них. Я только хотела, чтобы ты мог видеть, что ты можешь сделать со своей жизнью все, что хочешь, и ты сделал это не в сказке, а наяву!
Нежно улыбнувшись, Женевьева взяла ладонями его лицо, чтобы заставить его слушать ее так же как минуту назад делал он.
— Прости, что я дала тебе уйти, но я так боялась снова рисковать своим сердцем, и лишь когда ты уехал, я поняла, что так и не прекращала тебя любить. Но и тогда и теперь я желала одного тебя, реального тебя, мальчика, которого я знала, и мужчину, которым ты стал, а не какого-то причудливого героя.
Бэрен чувствовал, будто вся тяжесть мира спадает с его плеч, делая его простым человеком, который мог коснуться небес. Он откинул голову назад и засмеялся чистым смехом, полным триумфа, так, как не смеялся уже очень давно.
— Я рад это слышать, так как я не герой вовсе, я реальный и простой человек. Хоть я и пытался подражать твоему идеалу, но боюсь это ни к чему не привело. Я не нашел ни Святую Чашу Грааля, ни потерянного отца, ни даже дядю-короля, — сказал Бэрен, улыбаясь. — Но я обнаружил одну вещь, — добавил он, взяв ее за руки. — Что все приключения мои и все достижения ничего не значат без любви. Те долгие годы, что я был без тебя, я жил лишь наполовину, и я благодарен, что наконец-то я нашел дорогу домой.
После этих слов Женевьева его поцеловала — нежная связь, которая обещала в будущем так много.
— Несмотря на все твои уверения в обратном, ты заставил бы Парсиваля гордиться тобой, — сказала она. — На самом деле есть лишь одна вещь, которой не хватает для счастливого конца, милорд.
— Какая же? — немного осторожно спросил Бэрен.
— У нас нет пары сыновей, чтобы пробуждать вас и приветствовать по приезду домой, — сказала она, вновь обращаясь к любимой истории. Но теперь Бэрен не возражал против сравнений, ибо сердце его было слишком наполнено любовь. Он лишь усмехнулся в ответ.
— Мы постараемся это исправить, — пообещал он.
И именно так они и сделали.
