Рыцарь - [88]

- Герой, - мягко усмехнулась Ниэль, потрепав бронзово-алые волосы юноши. Ее приемный сын слишком часто играл в пьесах принцев, великих воинов и спасителей прекрасных дев, чтобы даже сейчас забыть об этом. Когда-то давно она сама играла этих дев, только тогда в роли спасителя выступал молодой еще Боар…

- Ужин готов!

Актеры оживились, подсаживаясь поближе с деревянными мисками. В густой похлебке из муки и овощей плавали кусочки разварившейся курятины, и первые порции, пожирнее и понаваристее, достались Таше, Соэль и Раэне. Потом свою долю получили Даррен, Тайн и Тиар. Взрослые ели последними, сняв наполовину опустевший котелок с огня и по очереди черпая оттуда ложками. Единственную пойманную Янсором рыбку запекли на углях и отдали опять-таки Таше и ее детям.

Силачу Крунху тоже налили полную порцию, такую же, как у всех, но все знали, что, если в котелке что-то останется, то остатки пойдут ему до последней крошки и капли. Крунху ел больше всех, но никто не смел его упрекнуть в непомерном аппетите – на представлениях он кидал камни, рвал цепи, гнул подковы, наматывал на палец гвозди, носил на плечах лошадей и удерживал за хвост рвущихся бычков. А вытащить из осенней грязи застрявшую повозку? А чуть ли не в одиночку устанавливать помосты для выступлений? Когда силач примкнул к труппе актеров, все вздохнули свободнее.

Закончив поить больного эльфа, Ханирель подсела к котелку, и Ниэль подала ей чистую ложку. Старая женщина прикусила хлеб от прихваченного из поместья-столицы каравая.

- Наверное, стоит и ему немного нацедить, - подумала она вслух. – На одном моем отваре он долго не протянет, а бульон, - она съела ложку, - наваристый получился.

Ниэль тут же сходила, принесла еще одну маленькую мисочку и осторожно, по краю, налила в нее немного мучной похлебки.

- Странно он дышит, - прислушался мастер Неар.

- Угу, - Крунху быстро расправился со своей порцией и подсел к остальным в ожидании, когда можно будет с чистой совестью доесть остатки. – Точно дырявые кузнечные мехи.

- У него горло больное, - сказал менестрель. – Если бы он был певцом, я бы не надеялся услышать когда-нибудь его песни.

Сам Крунху родился в человеческой деревне недалеко от Плоскогорья. Местные жители знали, что лесная и горная нечисть часто ворует детей, подменяя их своими уродцами. И когда на свет появился странный темнокожий очень крупный мальчик с раскосыми глазами и заостренными ушками, все сразу поняли – без нечисти дело не обошлось.

До семи лет Крунху жил, не слишком тяготясь своей странной внешностью – мать даже любила его по-своему. Но потом все переменилось – у него появилась маленькая сестренка, совсем нормальная, вполне себе человек, и мать открыто начала называть его подменышем, уродом и помехой. Как прежде она его ласкала и баловала, так теперь стала шпынять и наказывать за все подряд. Объяснялось это просто – вся семья была уверена, что Крунху проживет всего лишь семь лет, а потом умрет, как умирали все подменыши, которых в деревне было предостаточно. Крунху оказался чуть ли не единственным, кто благополучно миновал опасный рубеж и болеть, хиреть и умирать не собирался. Вот разочарование матери и выливалось в злость. Масла в огонь подливало рождение вслед за девочкой и второго мальчика, тоже нормального. Правда, у всех троих были одинаковые зеленые глаза и широкие, словно приплюснутые, носы, но то, что вызывало отвращение у подменыша, казалось вполне нормальным у его «законных» родственников.

Мальчишки из деревни и раньше недолюбливали «троллячьего ублюдка», а сейчас и подавно ополчились всем миром. И еще неизвестно, не прибили ли его как-нибудь, если бы не кузнец, который что-то такое разглядел в подкидыше и не забрал его к себе. В четырнадцать лет Крунху уже стал первым молотобойцем, кузнец стал доверять ему кое-какую свою работу, и подростка перестали презирать, но начали бояться. И поэтому, когда еще несколько лет спустя в окрестностях деревни появились эльфы, Крунху просто-напросто выставили за ворота. «Иди к своим сородичам! – сказали ему. – И назад не возвращайся!» Ни мать, ни кузнец даже не вступились за него, зато среди бродячих артистов на его внешность никто не смотрел с презрением. Наоборот, Крунху объяснили, что в числе его предков наверняка были горные тролли. Человеческие женщины могут рожать от этих великанов вполне нормальных детей, но если двое таких полукровок создают семью, то каждый четвертый ребенок такой пары обязательно родится с троллиной внешностью.

Поскольку Ханирель еще не поела, Ниэль сама отнесла мисочку для найденыша. Что-то в ее лице и улыбке, ее голосе и жестах, когда она уговаривала его поесть, очевидно, было близко юноше, потому что на глазах его внезапно показались слезы, и он безропотно стал глотать густой бульон, хотя было заметно, что каждый глоток причиняет ему боль.

Когда с едой было покончено, мастер Боар принес и развязал бурдюк с вином. Артистам чаще приходилось довольствоваться простой родниковой водой или отваром из трав, собранных на обочине дороги. Даже эль они пили лишь в том случае, если выпадала удача выступать на празднике в какой-либо деревне, поэтому изысканный напиток смаковали маленькими глотками. Маленькая дочка Таши вместо вина получила одну половину яблока, а вторую ее мать изжевала в кашицу для пока еще беззубого сына.