Рыцарь - [8]

- Случай неприятный, - согласился отец с сыном. - Тем более что там было столько свидетелей этого заявления… У тебя есть три варианта. Ты либо замнешь это дело, будешь тянуть с расследованием, пока о нем не забудут, а потом задним числом обвинишь кого-нибудь из выбывших легионеров. Либо расследуешь это дело и отыщешь насильника, либо… найдешь кого-нибудь подходящего на эту роль!

Рави сокрушённо покачал головой. Ему казалась смехотворной сама мысль обвинить кого-то из Преданных в столь низком поступке. Но вот, с другой стороны, тот же Охтайр… Он тоже Преданный, но однажды оказался способен на такое…

- Я попробую, - обреченно произнес он. Наследник Наместника был слаб характером, до поры скрывая это за скромностью и наигранным высокомерием. И, откровенно говоря, побаивался своего собственного денщика и телохранителя.

- Вот и отлично! – отец хлопнул сына по плечу. – А что касается Охтайра, не бери в голову. Он достаточно предан тебе, не так ли?

Юноша кивнул, опуская глаза. Знал бы его отец, насколько его денщик предан своему командиру! Это случилось пять лет назад, но всё равно воспоминания заставляют вздрагивать и просыпаться по ночам…

Они выехали на пригорок и осадили скакунов, озираясь по сторонам. Рави отказывался верить своим глазам. В душе волной поднимался ужас. Очень хотелось проснуться и поверить, что это – всего лишь дурной сон. Он даже ущипнул себя, но без толку.

- Что здесь произошло? – прошептал юноша.

- Битва, я полагаю, - равнодушно пожал плечами тенью следовавший за ним Охтайр.

Вся низина была заполнена мертвыми телами эльфов, орков и павших скакунов. Именно здесь, как стало ясно, темноволосые пошли на прорыв, ударив на два часа раньше срока и вырвавшись из «котла», куда их накануне загнали наступающие со всех фронтов легионы эльфов. Сражение было жарким – орки буквально прошли по трупам, убивая всех на своем пути. Большая часть тех, кто пытался противостоять им, носила бело-синие мундиры Преданных. Сейчас битва переместилась к востоку отсюда – прислушавшись, можно было различить далекое эхо сражения. Вдогонку прорвавшимся оркам устремились остальные легионы, пытаясь если и не окружить врага снова, чтобы окончательно уничтожить, то хотя бы потрепать напоследок. Но среди тех, кто преследовал отступавших, не было ни одного Преданного – почти все они лежали тут, своими жизнями пытаясь остановить атаку. От когорты уцелело лишь десятка полтора - те, кто был ранен в предыдущих битвах и сейчас находился на излечении – и два всадника, застывшие на пригорке. Командир погибшей сотни и его денщик, которых не было в том бою.

Внезапно послышался тихий стон, и этот негромкий звук заставил Рави подпрыгнуть в седле. Один из распростертых на земле Преданных с трудом зашевелился, пытаясь приподняться на локте. У него зияла жуткая рана на животе, кольчуга, подкольчужная рубашка и надетый поверх нее походный мундир были разрублены орочьим топором, и в разрез лезли сизые петли кишечника, а вокруг все пропиталось кровью. Было просто чудом, что он ещё дышал, но взгляд его прояснился, когда он заметил двоих всадников.

- Милорд… вы живы… воды…

Рядом застонал кто-то еще, жалобно взвизгнул скакун с раздробленной спиной. Поле понемногу оживало, и Охтайр, поколебавшись, спешился, бросив поводья на луку седла.

- Что ты хочешь сделать? – крикнул ему Рави.

Не отвечая, денщик приблизился к умирающему и потянулся к поясу, где рядышком висели кожаная фляга и кинжал.

- Воды, - прошептал Преданный. Взор его уже снова затуманился, но глаза изумленно расширились, когда он увидел, что Охтайр обнажил кинжал.

- Сейчас, - промолвил денщик и отточенным движением вонзил его в грудь умирающего, пробив кольчугу. Эльф дернулся, шевельнул губами – и затих.

Спокойно приложив пальцы к его шее, и дождавшись, пока пульс не прекратится совсем, Охтайр встал и направился к другому раненому. Этому он без затей перерезал горло и под изумлённым взглядом Рави пошел по полю, склоняясь то к одному, то к другому телу. Через одни он переступал, как через бревна или камни, в лица других просто всматривался, а третьим доставался удар кинжалом. Несколько раз он всаживал лезвие даже в мертвые тела, если ему мерещилось, что они лишь притворяются таковыми, и переворачивал трупы, лежащие лицом вниз, чтобы всмотреться в них. Казалось, он кого-то искал. Не спеша, целеустремлённо и деловито, Охтайр обошел все поле и вернулся к своему скакуну. Мундир его не был запачкан кровью, но на руках и сапогах грязь была красновато-бурого оттенка. Свой кинжал он, поколебавшись, вложил в руку одного из убитых, забрав себе его собственное оружие. Вытер сапоги и ладони о пожухлую осеннюю траву, вскочил в седло.

Рави не сводил с него вытаращенных глаз.

- Зачем ты это сделал? – прошептал он севшим от ужаса голосом.

- Кто-нибудь из них точно бы выжил, - денщик пожал плечами. – И ему рано или поздно стали бы задавать вопросы, что и почему здесь случилось, и как так вышло, что вас не было в бою. Я же позаботился о том, чтобы вопросы задавать было просто некому. Мне не безразлична ваша честь, милорд. Я приносил присягу, чтобы ее защищать.