Рыцарь пустыни, или Путь духа - [7]

– Тем не менее, – ответил Руперт, – тем не менее, Шейх Ибрагим, я видел некое письмо, написанное тобой самозванцу Абдуллахи, Халифе, в котором ты предлагал ему помощь, если он вторгнется в Египет и захватит дорогу, что пролегает мимо Пресных Колодцев.

Лицо Ибрагима стало мрачнее тучи.

– Это письмо было подделано, – угрюмо сказал он.

– В таком случае, друг мой, откуда тебе о нем известно? – спросил Руперт. – Возвращайся к своему племени и будь благодарен, что теперь хедив побеждает, и его солдаты не захватили тебя, как твоих овец. Знай, что теперь ты человек с меткой против его имени, так что будь осмотрителен, дабы это не стало твоей участью.

Сказав это, Руперт ногой коснулся могилы эмира, через которую они говорили.

Шейх не ответил. Подойдя к своему верблюду, он забрался в седло, велел животному встать и поехал прочь. Отъехав на расстояние около сорока ярдов, где, как ему казалось, он мог не опасаться револьверной пули, он остановился и разразился залпом яростных проклятий.

– Нечестивый пес! – крикнул он, дополнительно присовокупив ряд выразительных оскорблений в адрес предков Руперта. – Ты, который своей грязной ногой попираешь могилу истинного правоверного, которого вы убили, выслушай меня. Ты отказываешь мне в справедливости и обвиняешь меня в помощи Халифе. Будь осторожен, а не то я и вправду помогу ему, я, который является шейхом Земель Пресных Колодцев, через которые он пройдет, чтобы взять Египет с пятьюдесятью тысячами воинов за его спиной. Он не настолько глуп, чтобы идти берегом реки и быть обстрелянным с пароходов вашими пушками. Мое племя – сильное племя, мы живем в горной стране, откуда нас не выгнать, хотя на днях твои псы-феллахи и застигли нас врасплох.

О, будь осторожен, чтобы я не поймал тебя, белый бей, чье лицо я не забуду. Если когда-нибудь я это сделаю, то отплачу тебе за оскорбление, которое ты бросил в лицо мне, верному человеку. Клянусь головой моего отца. Да, и тогда тебе придется выбирать между верой и смертью, и ты будешь вынужден признать, что Магомет – это пророк Аллаха, ты, неверный пес, поклоняющийся кресту, и тот, кого ты называешь самозванцем, сбросит тебя и все твое грязное племя в море.

– Ты забываешься, шейх Пресных Колодцев, – невозмутимо ответил Руперт. – Ты также забываешь, что будущее – это дар Божий, и оно не создается людьми. Убирайся долой с глаз моих! Немедленно, а не то я тоже рассержусь и позову моих солдат, чтобы они схватили тебя и бросили в тюрьму, где тебе самое место. Уходи, чтобы я больше не видел твоего лица, ты, который посмел угрожать своему суверену. Я уверен, что когда мы встретимся снова, эта встреча станет глашатаем твоей смерти.

Ибрагим сел на своего верблюда и открыл рот, чтобы ответить, но было в суровой, гордой осанке англичанина нечто такое, что заставило его промолчать. Во всяком случае, он повернул верблюда и, пустив его рысью, быстро поскакал через пустыню.

«Крайне опасный человек, – размышлял Руперт. – Я немедленно доложу о нем и потребую, чтобы за ним проследили. Лучше бы они оставили его овец, а взяли его самого, поскольку ему, вне всяких сомнений, известно, что я велел им это сделать. Так или иначе, сомневаюсь, что это наша с ним последняя встреча».

И, выбросив мятежного шейха из головы, Руперт продолжил свою прогулку и пересек горное плато. Вскоре он вышел на тропу, по которой собрался спуститься вниз. Тропа была странная, похожая на идеальный золотой водопад и настолько крутая, что спуск по ней казался опасным, почти невозможным, что так и было бы, будь ее склон из камня. Но он был песчаным, и ноги путника погружались в песок, не давая ему соскользнуть вниз. Затем, если путнику повезет, что, однако, случается крайне редко, он может насладиться любопытным зрелищем. По мере того, как человек перемещается туда-сюда поперек склона, вокруг него, словно вода, начинает течь песок, пока в самом низу не упадет в Нил и не будет унесен течением. Более того, по мере того как песок «течет», он поет свою дикую песню, издавая стонущий, меланхоличный звук, который невозможно описать на бумаге. Говорят, что звук этот вызван вибрацией горных пород под весом струящегося песка. Периодически во время спуска Руперт останавливался и слушал этот странный, волнующий звук, пока тот не стихал. Затем, когда наскучило слушать пение струящегося песка, он преодолел оставшуюся часть склона и достиг берега Нила.

Здесь его размышления вновь были прерваны, на этот раз женщиной. Вообще-то он заметил ее, пока спускался, и тотчас же узнал в ней старую бродяжку, которая последний год-два жила в лачуге неподалеку, зарабатывая себе на жизнь тем, что обрабатывала полоску земли на берегу Нила. Так случилось, что примерно месяц назад Руперту удалось выхлопотать для нее компенсацию за ее скромный урожай, который сожрали вьючные животные, и за ее дойных коз, которых захватили солдаты. С этого момента старуха стала его преданным другом. Он частенько проводил приятный час в ее обществе, разговаривая с ней в ее хижине, или пока она работала в своем саду.

Внешне Бахита, ибо таково было ее имя, была странной личностью, совершенно не похожей на египетских и суданских женщин: высокая, худая, светлокожая для жительницы Востока, с правильными чертами лица и копной снежно-белых волос, которые свисали ей на плечи. Да, она так резко отличалась от них, что все местные жители называли ее не иначе как цыганкой и, соответственно, приписывали ей различные магические способности и много тайных знаний, что в последнем случае так и было.