Рыцарь Прутьев - [27]

Но другие королевы смотрели с облегчением, как и еще несколько глав. Я отметил одобрительные улыбки, некоторые встали и захлопали.

Я кивнул, чтобы найти силы, и повернулся к толпе. Больше ничего не нужно было говорить. Я поднял кулак и заревел с остальными.

Мы смогли. Мы изменим будущее.

Мы сделаем это.

ГЛАВА 13 Ответный удар

Матушка и Никс были не так рады.

Матушка взяла меня за руку и потащила в большой зал, что был за сценой, рассчитанный, видимо, для знати Семей. Там был длинный стол с деликатесами, а еще кресла, подушки и диваны.

Матушка стояла спиной ко мне, в воздухе еще слышался рев толпы.

Никс стояла передо мной, уперев руку с черными ногтями в бок и недоверчиво глядя на меня.

Я вдохнул, борясь со связью между нами, борясь с желанием спросить у нее, что она думает, чего она хочет, чтобы я сделал. Быть так близко к разозленной Никс было как стоять в центре урагана.

Мы стояли там долго. И никто нас не беспокоил.

Вопли толпы стали громче и снова утихли. Оглянувшись, я увидел, что Хаджи прошел через занавеску в проеме. Я ощутил облегчение, хотя сердце все еще колотилось от адреналина после речи.

Хаджи подошел ко мне. Он выглядел хорошо. Волосы стали длиннее, под глазами не было темных кругов, которые появлялись, когда он уставал и забывал о себе Он был в многослойной коричневой одежде, а шляпа была красной. Он похлопал меня по плечу и кивнул в сторону двух женщин. Я расширил глаза и повернулся к ним.

Никс уходила, шурша длинной красно-черной юбкой, стук каблуков заглушал шум толпы. Люди вообще собирались расходиться?

— Я в восторге, — заявил Хаджи. — Слова Синна были теми, что нам нужно было услышать.

— Нужно? — Никс развернулась, недовольно впившись руками в бока. — Он заявил, что миру не нужны Руки.

— Я сказал, что нам не нужно правление Рук.

— И Великих семей? — матушка развернулась, хмурясь. Я посмотрел в ее глаза.

— Да.

Женщины молчали.

— И… — Хаджи посмотрел на меня, глубоко вдохнул, его лицо было открытым, — расскажи план. Надеюсь, он не приведет к твоему правлению.

Я фыркнул. Ох и Хаджи.

— Нет.

Он улыбнулся.

— Но нужен новый совет, где голос будет у всех семей, где все религии получат свое место.

Глаза Никс округлились.

— Ты не собираешься дать голос Слушающим жрецам.

Я кивнул.

— Собираюсь. Они были тиранами, а теперь это вы, — я посмотрел на матушку, — и мы.

— Синн, — сказала матушка, подходя ко мне. — Когда я сказала, что поддержу тебя, я не думала, что ты будешь действовать так глупо. Собрать племена. Вести их.

— Матушка, это правильное решение. Так надо.

— И как ты назовешь этот новый… — Никс взмахнула рукой, — совет?

Я пожал плечами.

— Ты еще не задумывался? — Никс шумно выдохнула. — Праймус, подумай…

— Я не твой, Никс, — прорычал я, ударив по воздуху. Я повернулся к матери. — И я не принадлежу и тебе тоже. Я мужчина, лидер своего клана, и ты дала мне власть проводить эти игры.

— Игры, да, — матушка обхватила мою руку. — Но не переворачивать мир.

Я хотел что-то ударить.

— А что мы здесь делаем? Что я говорил, предлагая игры? Я сказал, что мы заключим перемирие.

— С Великими семьями и своей королевой, — сказала Никс с пылающими глазами.

— Ты, — прорычал я, — не моя королева.

Ее пристальный взгляд мог меня сжечь.

Я смотрел на сильных женщин.

— Мне заключать перемирие только с половиной мира? А другая половина? Они падут перед вами? А кто решит, что вы будете ими править? Кто считает это честным?

Никс взглянула на мою матушку. Та склонила голову, камни позвякивали.

Снаружи шум затихал, толпа расходилась. Ночью обещали празднования, но игры начнутся только утром. А ночь была для праздника надежды на новое.

— Вы хотите создать то, что мы уже пробовали, — нужно было, чтобы они поняли. — Сильные у власти. В этом не равновесия.

Матушка мрачно посмотрела на меня.

— Это равновесие Великих семей.

— Для кого? Для тех, кто достоин? И ты думаешь, что для остальных это честно?

Матушка прищурилась.

— Мы знаем, что это не так. И у тебя не все всегда удается.

Никс издала странное фырканье, вскинув голову.

— А ты думаешь, что твой новый совет будет лучше?

Я задумался.

— Да.

— Почему? — тихо спросила матушка.

— Потому что услышат тех, у кого не было голоса.

Матушка смотрела на меня с каменным лицом, а потом моргнула. Ее рука дрожала, она коснулась моего лица.

— Ты так похож на отца.

Я улыбнулся, сердце сжалось от напоминания о мужчине, который должен был стоять здесь вместо меня. Матушка отвернулась.

— У него была такая идея. Я не согласилась с ним, решив, что идея плохая.

— Так и есть, — прошипела Никс.

— Честно говоря, — сказал Никс, — то, что вы обе против этой идеи, показывает, что она хорошая.

Королева смерила моего друга мрачным взглядом.

— Кто ты, чтобы твой голос слышали в этом споре?

— Единственный человек в этой комнате, кому я доверяю, — я вскинул голову, выдерживая ее взгляд.

Она вскинула брови.

— Друг детства из разрушенной семьи.

Хаджи сжал кулаки, стиснув зубы.

Я коснулся его руки.

— Вспомни, кто в этом виноват, Никс. Это ты. Ты решила сжечь его Семью заживо без причины.

Никс открыла рот, но закрыла и тряхнула пальцами.

— Мы дали тебе почетное место среди нас. Не забывай, что ты его не заслужила, не думай, что хоть кто-то рад тому, что ты здесь.