Рыцарь отражений - [8]

— А именно? — перебил я. — Вокруг полным-полно всяких посвящений, вот только заканчиваются все они по-разному и очень специфически.

Ясра улыбнулась и кивнула, разломив булочку и намазывая ее маслом.

— Я сама провела ее через то, что выбрала — Дорогой Сломанного Лабиринта.

— Судя по названию, это что-то опасное с Амберской окраины Отражения.

— К твоему знанию географии не придерешься, — сказала она. — Но это вовсе не так опасно, если знать, что делаешь.

— Я это вот как понимаю, — сказал я. — Миры Отражения, где существуют отражения Лабиринта, могут вмещать в себя лишь его неполноценные подобия, а это всегда подразумевает риск.

— Риск существует только, когда не знаешь, как с этим управляться.

— И ты заставила Джулию пройти… Сломанный Лабиринт?

— О том, что ты называешь «пройти Лабиринт», я знаю только то, что мне рассказывали мой последний муж и Ринальдо. По-моему, нужно от какого-то определенного начала снаружи идти внутри него вдоль линий до того места, где к тебе приходит сила?

— Да, — подтвердил я.

— В Сломанном Лабиринте, — объяснила она, — входишь через какой-нибудь изъян и идешь к середине.

— Как же можно идти вдоль линий, если они разорваны или в них есть дефекты? Настоящий Лабиринт уничтожит того, кто нарушил структуру.

— Там ходят не по линиям, а по промежуткам, — сказала она.

— А когда выходишь… где? — спросил я.

— То уносишь в себе образ Сломанного Лабиринта.

— А как ты пользуешься им для того, чтобы колдовать?

— Посредством дефектов. Вызываешь образ, и это напоминает темный колодец, из которого черпаешь силу.

— А как вы путешествуете среди отражений?

— Почти как вы — в моем понимании, — сказала она. — Но с нами всегда трещина.

— Трещина? Не понимаю.

— Трещина в Лабиринте. Она следует за нами через Отражение. Пока путешествуешь, она всегда рядом: иногда это трещинка толщиной с волосок, иногда — большая расселина. Она перемещается и может появиться внезапно, где угодно — провал в реальности. Вот риск для идущих Дорогой Сломанного Лабиринта. Упасть туда — смерть.

— Тогда она должна скрываться во всех ваших заклинаниях, как ловушка.

— В каждом деле — свой риск, — сказала Ясра. — Избегать трещин — часть искусства.

— Это и есть то посвящение, через которое ты провела Джулию?

— Да.

— И Виктора?

— Да.

— Я понимаю, о чем ты, — ответил я, — но надо же отдавать себе отчет в том, что Сломанные Лабиринты вытягивают свою силу из настоящих.

— Конечно. Ну и что? Если постараться, подобие получается не хуже подлинника.

— Кстати, сколько здесь удачных подобий?

— Удачных?

— Они должны бы перерождаться от отражения к отражению. Где ты проводишь черту и говоришь себе: «После этого сломанного отражения я не стану рисковать сломать себе шею?»

— Понятно, что ты хочешь сказать. Работать можно, скажем с первыми девятью. Я никогда не заходила дальше. Лучше всего — первые три. Тремя следующими еще можно управлять. Три следующих — уже куда больший риск.

— Трещина каждый раз увеличивается?

— Вот именно.

— Почему ты раскрываешь мне такие секреты?

— Ты — посвященный более высокого уровня, так что это не имеет значения. Кроме того, ты никак не можешь повлиять на положение вещей. И последнее — ты должен знать это, чтобы оценить финал истории.

— Ладно, — сказал я.

Мандор хлопнул по столу, и перед нами появились хрустальные чашечки с лимонным шербетом. Мы поняли намек и, прежде, чем возобновить разговор, промочили горло. Из какого-то дальнего коридора в комнату полилась тихая музыка. Откуда-то извне, вероятнее всего, из Замка, до нас донеслось звяканье и царапающие звуки, как будто вдалеке что-то копали и сгребали.

— Так Джулия прошла твое посвящение, — подсказал я.

— Да, — сказала Ясра.

— Что случилось потом?

— Она научилась вызывать образ Сломанного Лабиринта и пользоваться им, чтобы магически видеть и налагать заклятия. Она научилась извлекать через трещины в нем грубую силу. Она научилась отыскивать дорогу в Отражении.

— Не забывая при этом о провале? — предположил я.

— Именно так, и к этому у нее определенно есть сноровка. Кстати говоря, у нее чутье абсолютно на все.

— Меня изумляет, что смертный может пройти Лабиринт — даже если это его испорченное отражение — и выжить.

— Это удается немногим, — сказала Ясра. — Прочие наступают на линии или умирают таинственной смертью в зоне пролома. Справляется, наверное, процентов десять. Это неплохо. Несколько ограничивает доступ. Из тех, кто прошел его, лишь немногие способны должным образом обучиться мантическому ремеслу, чтобы что-то представлять собой, как знатоки.

— И ты говоришь, как только Джулия поняла, что ей нужно, она действительно оказалась лучше Виктора?

— Да. Я и представить себе не могла, насколько, пока не стало слишком поздно.

Я ощутил на себе ее взгляд, как будто Ясра проверяла, какова будет реакция.

Оторвав глаза от тарелки, я поднял бровь.

— Да, — продолжала она, явно довольная. — Ты не знал, что это Джулию ты заколол возле Источника?

— Нет, — признался я. — Маска все время ставила меня в тупик. Я не мог представить себе ни одного мотива для происходящего. Самым странным оказались цветы, а потом, я действительно так и не понял, голубые камни — твоя работа или Джулии?