Рыцарь Мечей - [6]

Улыбнувшись собственной неожиданной сентиментальности, Корум поудобнее устроился под деревом. Еще три дня, и он достигнет замка Крашах, где живет его тетка, принцесса Лорим… Увидев, что рыжий жеребец, подогнув ноги, улегся на траву и уснул, Корум завернулся в свой алый плащ, накрыл голову капюшоном и смежил веки.

Глава 3 Мабдены

На следующее утро Корум проснулся довольно поздно, причем от таких звуков, которые лесу были явно не свойственны. Конь его, встревоженный этим шумом, уже вскочил и стоял рядом, нервно нюхая воздух.

Корум встал, потянулся и пошел к ручью умыться. На берегу он прислушался. Ему показалось, что из долины доносятся глухие удары, бряцание оружия, чьи-то громкие голоса. Он осторожно сделал в этом направлении несколько шагов и почти сразу заметил среди деревьев какое-то движение.

Он бросился назад, быстро подобрал с земли шлем, водрузил его на голову, пристегнул к перевязи меч и пристроил за плечи боевой топор. Потом отвел коня к ручью и, пока тот пил, оседлал его.

Звуки стали слышны гораздо отчетливее. Корума охватило смутное беспокойство. Он вскочил в седло, но с места не двигался, продолжая наблюдать.

Из долины в холмы текла целая река повозок, запряженных лошадьми, которыми управляли какие-то дикие люди – кто в латах, а кто и в звериных шкурах мехом наружу. Корум догадался, что это орда мабденов. Ему не так уж много было известно из книг о привычках и обычаях этих существ, но он знал, что мабдены ведут преимущественно кочевой образ жизни, постоянно перемещаясь с места на место. Исчерпав запасы пищи в одной части материка, они переходят на другую территорию, где занимаются собирательством и охотой. Корума весьма удивило, что боевое оружие и доспехи этих дикарей – особенно щиты, мечи и шлемы – почти такие же, как у него самого.

Мабдены подходили все ближе, но Корум продолжал стоять под деревьями и с превеликим любопытством следить за ними – с тем же любопытством он наблюдал обычно за поведением незнакомых ему диких животных.

Их было множество; они ехали в колесницах, грубо сколоченных из бревен, скрепленных бронзовыми пластинами. Колесницы были разукрашены самым варварским образом. Их тащили косматые лошадки в кожаной сбруе, тоже грубо размалеванной красной, желтой и синей краской. За колесницами следовали громоздкие повозки; одни повозки были открытые, другие – занавешены каким-то тряпьем. Корум решил, что в крытых возках мабдены везут своих самок, потому что ни женщин, ни детей нигде больше не было видно.

У мабденов были густые грязные бороды и длинные вислые усы. Из-под шлемов выбивались всклокоченные патлы. Пронзительно крича, они на ходу передавали друг другу бурдюки с вином. Потрясенный Корум понял, что говорят они на том же языке, что вадхаги и нхадраги, просто речь их сильно искажена, весьма примитивна и груба. Для него было открытием, что мабдены владеют столь изощренной формой человеческого языка!

Снова в душе Корума шевельнулась безотчетная тревога. Он заставил рыжего жеребца попятиться глубже в тень деревьев и продолжал наблюдать.

Теперь он понял, отчего шлемы и мечи мабденов показались ему столь похожиими на его собственные.

То были шлемы и мечи вадхагов.

Корум помрачнел. Может быть, мабдены ограбили один из старых заброшенных замков? Или получили оружие и доспехи в подарок? Или просто украли?

У них, правда, имелось и оружие собственного изготовления – грубой примитивной работы, явно и неудачно скопированное с искусных изделий древних оружейников. Корум заметил также на некоторых воинах одежду из тонкого полотна и парчи, явно украденную, ибо в основном мабдены были одеты в плащи из волчьих шкур с неуклюжими капюшонами из медвежьего меха, их куртки и штаны были сшиты из шкур тюленей, а шапки – из козьих шкур. Некоторые были не в штанах, а в некоем подобии килтов из кроличьего меха. И все обуты в грубые башмаки из свиной кожи. Рубахи тоже были либо кожаные, либо из очень грубой шерсти. У некоторых на шее висели золотые, бронзовые или железные цепи; такие же цепи, несколько раз обернутые вокруг запястий или лодыжек, заменяли мабденам браслеты, а кое-кто украсил цепями даже свои отвратительные грязные патлы.

Мабдены поравнялись с тем местом, где прятался Корум. Он едва подавил приступ кашля, когда чудовищная вонь, исходившая от орды, достигла его ноздрей. Многие мабдены были настолько пьяны, что чуть не падали со своих колесниц. Скрипели тяжелые колеса, шлепали по грязи копыта лошадей. Корум увидел, что в повозках везут отнюдь не женщин, а награбленное добро. Да, он не ошибся: то были сокровища, ранее принадлежавшие вадхагам.

Увиденное можно было истолковать лишь однозначно: перед ним настоящее войско, только что совершившее то ли разведывательную, то ли чисто грабительскую акцию. Но больше всего Корума мучила мысль о том, что эти полузвери совсем недавно бились с вадхагами и явно одержали над ними победу!

Он заметил, что за последними колесницами идут пешие мабдены, за руки привязанные к повозкам и друг к другу. Безоружные, почти голые и страшно истощенные, они ступали по земле босыми, разбитыми в кровь ногами и почти непрерывно стонали, время от времени издавая жалобные вопли. В ответ на эти вопли с колесниц доносились издевательский смех и злобные ругательства; а порой кто-нибудь из пьяных воинов дергал за веревку, и тогда несчастные спотыкались и падали.