— Слышу, — ответил Сашка.
— Хорошо, — уже спокойнее сказал дядя.
— Дядь Володь, — сказал Сашка, и замолчал.
— Что там еще?
— С мамой все в порядке. Давайте завтра ее заберем, прямо с утра! — твердо сказал Сашка.
— Что? Да откуда ты… — дядя оборвал фразу на полуслове, и спросил: — Ты уверен? Точно?
— Да! — ответил Сашка уверенно. — Я точно знаю!
— Ну… хорошо. Все, малой, до завтра, — в трубке послышались гудки.
Сашка прошелся по комнатам, проверил, не валяется ли чего лишнего, что могло бы попасться дяде на глаза. Везде был порядок, и он направился к кровати, и стал стелить постель. Собак по обыкновению тут же улегся на чистые простыни.
— Хозяин! — позвал Сашку Акинфий.
— А? — откликнулся Сашка.
— Нам бы пирога еще… соседям там отнести. Уж больно хорош у феев пирог!
— Берите на здоровье, — Сашка отрезал половину пирога, завернул в газету и вручил домовым. Те поблагодарили и откланялись. Оставшись один, Сашка завалился в кровать, и через несколько минут уже спал крепким сном. В ногах у него, свернувшись клубком, спал Собак. Во сне Собак бежал по брусчатой мостовой далекого Кадафа. Он выбежал на пустынную площадь. Там, в неверном свете двух лун, синей, и зеленой, кружком сидели коты, отбрасывая причудливые тени. Собак подошел, помедлил, чтобы не терять достоинства, и присоединился к почтенному собранию. Котам было что обсудить. Сашке ничего не снилось, а если бы и снилось, вряд ли он смог бы попасть в Кадаф. У котов и людей разные сны. Утром, когда горизонт на востоке окрасил алым первый луч восходящего солнца, в одной из городских больниц лежащая на кровати женщина открыла глаза.
