Рыцарь Лета - [28]

Он и сам не заметил, как стрелки куда-то пропали. Монотонное движение по темным коридорам, пляшущие на стенах тени загипнотизировали его. Когда он пришел к очередному перекрестку, то вдруг понял, что заблудился. Стараясь не паниковать, он пошел назад, но и там, где коридор раздваивался, он не нашел отметок. И вот тут Сашка совершил ошибку: позволил панике овладеть собой. Не разбирая дороги, он понесся, куда глаза глядят. Бежал он недолго, но этого хватило, чтобы окончательно заблудиться. Когда он остановился, тяжело дыша и кашляя, он понял, что не знает, куда идти. В какой-то книжке Сашка читал, что если идти, держась рукой за стену, то рано или поздно придешь либо к центру лабиринта, либо к выходу. Решив, что хуже уже точно не будет, он побрел, ведя левой рукой по стене. Когда попадалась развилка, он сворачивал налево, и шел дальше. Он брел так очень долго, сколько, он не знал. Но вот наступил момент, когда силы покинули его, и он сел, опершись спиной на стену, и закрыл глаза. Надежда покинула его.

— Не умирай прежде смерти, твое время еще придет, — вдруг услышал он чей-то голос. Сашка открыл глаза, и увидел, что перед ним, обернувшись хвостом, сидит кот. Самый обыкновенный дымчатый кот, каких много.

— Ты кто? — спросил Сашка, удивленный, что встретил, наконец, хоть кого-то.

— Меня зовут Семен, — склонил голову кот. — Твой друг Собак попросил меня помочь тебе. И кстати, не надо мне тыкать. Я старше тебя на два года.

— Но… как вы сюда попали? — ошарашено спросил Сашка.

— На самом деле меня здесь нет. То, что ты видишь, всего лишь проекция. Видишь ли, мой юный друг, мы, коты, наделены особым даром. В своих снах мы можем путешествовать по другим мирам. Мое тело сейчас спит на пуфе в доме моих друзей-людей, а мой дух, проекция моего сознания, находится здесь. Недавно я встретил Собака в одном городке, под названием Кадаф, и он, узнав, что я знаком с этим лабиринтом, попросил меня помочь тебе. — Кот подошел к Сашке вплотную, и заглянул ему в лицо. Глаза у Семена горели зеленым огнем. — Вставай, не время засиживаться! Я не могу здесь долго находиться, слишком велик временной разрыв.

Сашка глотнул волшебного напитка, поднялся на ноги, и послушно потопал вслед за котом. Семен знал, куда идти, не колеблясь, он сворачивал то налево, то направо. Так они прошли довольно много.

— Хозяйка будит меня, — тревожно взглянул на Сашку остановившийся кот. — Времени мало, слушай внимательно. Сейчас будет Темный Зал. Его можно пройти, главное, ничего не бойся, и думай о хорошем, только о хорошем. После темного зала два раза налево, три раза направо и… — Кот не успел договорить, и растаял в воздухе. Сашка с запозданием понял, что даже не поблагодарил его за помощь.

О том, что впереди Темный Зал, Сашка догадался, когда увидел, что свет волшебного шара потускнел. Сашка машинально сделал несколько шагов назад, шар засветился ярче, шаг вперед — снова потускнел, еще два шага, и погас окончательно. Сашка отошел назад, и стал думать, как ему пройти Темный Зал. Выходило по всему, что придется рискнуть, и положиться на удачу. Он подошел к самому входу в зал, шар еле-еле светился. Тьма смыкалась перед Сашкой. Он сделал шаг вперед, во тьму, затем еще и еще, и остановился. Ему было страшно. Тьма притягивала, звала, ему показалось, что он слышит чей-то вкрадчивый шепот где-то впереди. Страх сковал Сашку. Он постоял, и опрометью бросился назад. Когда шар засветился, он постоял, переводя дух, попробовал собраться с силами. Это у него не получилось, было очень страшно.

— Вперед, трус! — попытался он подстегнуть себя. — Вперед, ты должен. — Бесполезно, ноги просто отказывались идти вперед. Он стоял, и злые слезы текли по его щекам. И вдруг Сашкин рюкзак шевельнулся. Он почувствовал, что внутри что-то движется. Сашка скинул рюкзак на пол, и осторожно развязал тесемки, запустил внутрь руку. В то же мгновение что-то маленькое и округлое скользнуло в его ладонь. Сашка вынул руку из рюкзака. На его ладони лежал желудь.

— Это ты? — пораженно спросил Сашка. Желудь дернулся. — Ты можешь меня провести через зал? — сообразил Сашка, и возликовал: все же он не один, ему помогают! Желудь еще раз утвердительно дернулся. Он был теплый, и от прикосновения к нему сразу куда-то улетучились все страхи. Сашка надел рюкзак, и, зажав в правой руке желудь, двинулся вперед. В темноту.

Темнота оказалась вязкой, бархатной, почти что живой. Она обволакивала Сашку. Он шел, подчиняясь направляющему его шаг желудю: тот дергался влево, Сашка шел влево. Вправо — вправо. Из темноты Сашка слышал шепот: «сядь… посиди… дай отдых ногам… ты же так устал». Шепот заполнял все Сашкино сознание, он едва ему не подчинился, и не сел. Откуда-то пришло понимание, что если он сядет, то больше не встанет, навсегда останется тут, в этой страшной темноте. «Врешь», шептал Сашка, «не сдамся». Упрямо закусив губу, он шел вперед, шаг за шагом.

По совету Семена он стал думать о хорошем. Почему-то ему вспомнилось, как они всей семьей — он, мама, и папа, ездили в Крым. Сашка ухватился за это воспоминание, от него веяло теплом и каким-то особенным счастьем, какое бывает только в детстве, когда у тебя есть любящие мама и папа. Вот они на пляже у скалы Диво. По синему морю бегут белые барашки волн, светит солнце. Мама загорает, разложив на гальке старое полотенце с символикой Олимпиады, а папа и Сашка играют в прибое. Накатывает волна, и маленький Сашка испуганно пищит, но сильные руки отца подхватывают его, и он взлетает над волной, зажмуривая от счастья глаза. А потом они вместе идут гулять в парк. Сашка чинно вышагивает, держась за мамину и папину руку. Папа ставит Сашку у каменного ежа, в тени, достает фотоаппарат, простенькую «Смену», и щелкает. «На память», говорит он, и мама смеется. Это был последний раз, когда они так всей семьей ездили на море, потому что вскоре папа их с мамой… Но об этом лучше не думать, ведь надо думать о хорошем. Шаг. Еще шаг, и еще. Вперед, влево, еще раз влево, и направо.